Вот тут статья о комплексе страха в советском кино. Есть там абзац, посвященный "Ивану Грозному", но я обратила внимание на другое.
В отрывке ниже автор анализирует новеллу Козинцева "Однажды ночью".
Кажется, есть лишь один пример, когда в фильме военных лет комплекс страха явно складывался из реалий советской жизни...Кажется, есть лишь один пример, когда в фильме военных лет комплекс страха явно складывался из реалий советской жизни. В киносборнике «Наши девушки» (ЦОКС, 1943) Григорий Козинцев поставил новеллу, названную так же, как позже — фильм Барнета: «Однажды ночью». Появление ее на экранах 40-х было бы беспрецедентным: атмосфера действия, тягучего и двусмысленного, погруженного в густые клубящиеся туманы, из которых в дом девушки Нади приходят две почти одинаковые фигуры в черных лоснящихся комбинезонах, — здесь на зависть самому Хичкоку. Он смог бы оценить и хитроумие, с каким вилась здесь детективная интрига: девушка догадывалась, что один из ее гостей-летчиков — фашистский диверсант, но не могла определить, кто именно: оба моложавы, статны, оба ловко отвечают на заковыристые вопросы. В отчаянии патриотка объявляет, что решила на всякий случай… отравить обоих, загодя подсыпав в чай стрихнин: пусть погибнет «свой», но и враг не уйдет от расплаты. Поразительны и само решение, и реакция на него… жертвы, советского летчика, рассудительно одобряющего Надю за выполнение долга. Разумеется, никто не погибал — девушка просто «проверяла» ночных гостей, но в образе ее сошлись и тяжкая парализованность страхом, рождающая фантомы подозрительности, и самозабвенная готовность стать орудием этого руководящего ею полуживотного инстинкта.
Вольно или невольно экран указывал на социальную природу душевной патологии. Когда у Нади спрашивали о ее страхах, она отвечала: «Много чего боюсь… Вот у нас на днях одного диверсанта поймали… Узнали и схватили. А я вот боюсь, что не сумею узнать». Вечные насноровленность на изобличение и хватательный рефлекс — конечно, родовые черты «нового», обструганного карательной идеологией человека. Поражают опытность и непринужденность, с которыми герои киноновеллы запросто, почти играя, проводят изощренные перекрестные допросы — видно, что практика очных ставок и публичного выявления «врагов» въелась в их плоть. Знаменательно, что оператором здесь был Андрей Москвин, у ФЭКСов и в «Иване Грозном» создавший мир причудливых оптических фантазий, в котором тени, как в страшной сказке Андерсена, словно отделились от персонажей и — нависшие, зловеще колеблющиеся — обрели над ними некую тревожащую власть. Атмосфера зыбкой, неверной, двоящейся реальности, словно перекинувшись сюда из «исторических» лент — окутала собой советскую повседневность. Сколько раз в 30-е годы экранные образы были рождены элементарным страхом их создателей!
@темы:
Тихі озера загірної комуни
-
-
11.01.2012 в 05:38-
-
11.01.2012 в 15:32-
-
12.01.2012 в 03:23