с любовью и всяческой мерзостью
Дочитала "Череп из Коннемара".
Хронологически это, кажется, аккурат между "Королевой Красоты" и "...Западом".
И, слава Толстой Тёте, не кошмар кошмарный и не библейская притча. Скорее чёрная комедия, где никто (помимо тех, кто уже мёртв; имеет место раскапывание могил) не умирает.
Правда, даже смешно было. С МакДонахом у меня это редко, и это сугубо мои, конечно, проблемы, но когда Мартин отправляется спрашивать у Уэлша, куда девается "эта штука" у скелетов, и правда ли, что католическая церковь предпочитает её отрезать - становится ясно, почему священник ему влепил затрещину, и вообще сама сцена по-гееньему смешна.
Тома Хэнлана, кажется, люблю меньше всех в этой истории. Страшно ответственный полицейский, так рвущийся расследовать, что даже дело сам не погнушается составить.
И пафосное его самоубийство - напиться в дрова, и уйти в озеро - которое потом Уэлш повторил, саднит, как заноза где-нибудь за левой ключицей. Не знаю, почему левой. Не знаю даже, почему заноза. Мне просто хочется на него злиться, ведь, не будь этой последней капли, торжественный его не-последователь перевёлся бы просто в другой приход, и всё.
Город "комнаток с пауками".
У каждого на стене распятие, а на заднем дворе труп. Они все - во всех трех произведениях - так не любящие "молодого выскочку" Уэлша, тем не менее, постоянно о нём говорят. При всей ничтожности человека пьющего, наполовину разуверившегося в Боге, он будто над ними стоит.
Как тут не взобраться на крест. А нужно ли это кому-то вообще - другой разговор.
Хронологически это, кажется, аккурат между "Королевой Красоты" и "...Западом".
И, слава Толстой Тёте, не кошмар кошмарный и не библейская притча. Скорее чёрная комедия, где никто (помимо тех, кто уже мёртв; имеет место раскапывание могил) не умирает.
Правда, даже смешно было. С МакДонахом у меня это редко, и это сугубо мои, конечно, проблемы, но когда Мартин отправляется спрашивать у Уэлша, куда девается "эта штука" у скелетов, и правда ли, что католическая церковь предпочитает её отрезать - становится ясно, почему священник ему влепил затрещину, и вообще сама сцена по-гееньему смешна.
Тома Хэнлана, кажется, люблю меньше всех в этой истории. Страшно ответственный полицейский, так рвущийся расследовать, что даже дело сам не погнушается составить.
И пафосное его самоубийство - напиться в дрова, и уйти в озеро - которое потом Уэлш повторил, саднит, как заноза где-нибудь за левой ключицей. Не знаю, почему левой. Не знаю даже, почему заноза. Мне просто хочется на него злиться, ведь, не будь этой последней капли, торжественный его не-последователь перевёлся бы просто в другой приход, и всё.
Город "комнаток с пауками".
У каждого на стене распятие, а на заднем дворе труп. Они все - во всех трех произведениях - так не любящие "молодого выскочку" Уэлша, тем не менее, постоянно о нём говорят. При всей ничтожности человека пьющего, наполовину разуверившегося в Боге, он будто над ними стоит.
Как тут не взобраться на крест. А нужно ли это кому-то вообще - другой разговор.