Сэлинджер. Цитаты и, как ни странно, спойлеры (немногочисленные и крайне наивные). Бойтесь моих хаотичных знаков препинания.Прошло не менее полугода с того момента, как я впервые прочла и повести, и "Девять рассказов", но - вот, только сейчас заметила то, что заметила.
Не утруждая себя особо, просто приведу цитаты. И даже подчеркну нужные места жирным шрифтом.
Из "Лапы-Растяпы":
- Чего ж ты за него вышла замуж? - спросила Мэри Джейн.
- Матерь божия! Да почем я знаю. Говорил, что любит романы Джейн Остин. Говорил - эти книги сыграли большую роль в его жизни. Да, да, так и сказал. А когда мы поженились, я все узнала: оказывается, он ни одного ее романа и не открывал. Знаешь, кто его любимый писатель?
Мэри Джейн покачала головой.
- Л. Меннинг Вайнс. Слыхала про такого?
- Не-ет.
- Я тоже. И никто его не знает.
Из "Выше стропила, Плотники":
Потом началась напряженнейшая недельная кампания - надо было получить отпуск на свадьбу. Наконец я добился своего путем настойчивого заискивания перед командиром роты, человеком по его собственному определению, книжным, чей любимый писатель, к счастью, оказался и моим любимцем: это был некий Л. Меннинг Вайнс. Нет, кажется, Хайндс.
Один и тот же. "Книжный человек" - Лью, муж Элоизы, или, как я его, неожиданно даже для самой себя, охарактеризовала: "тот самый дурак, за которого она вышла замуж". Неожиданно это было потому, что судить об этом персонаже я привыкла, руководствуясь словами Мэри Джейн, - в духе "слишком ты все критикуешь".
И вот теперь, вдруг, я очень четко увидела, как это писалось Бадди. Как он собрал крохи того, что знал об Элоизе, - возможно, благодаря одной-единственной случайной встрече, - и сделал рассказ.
О Лью, быть может, было только одна полу усмешка и досада во взгляде. То же о Раммоне. Может, она мимолетно, с тем же чувством, обмолвилась о Джимми Джиммиринно, - что-то в духе: "Да, дочь. У неё еще... воображаемый друг"; и это недоумение по поводу чрезмерно сложного имени. А Микки Миккертанно додумал уже сам Бадди: воплотив таким образом то, что произошло с самой Элоизой. Кто, как не он, мог так же остро ощутить её тоску по Уолту. И слово "муж" в элоизиных увещеваниях можно с легкостью расширить. Не муж, не мужчины - люди.
Только... только. Простейшее из исключений, но до чего сложно описать. "Стоит только поверить, что они умные, у тебя не жизнь будет, а сущий ад" - Элоиза говорит, сразу подразумевая то, что Уолт - живой, мертвый, стоИт для неё отдельно от всех остальных мужчин. Потому что "Никто на свете не умел так смешить меня. До слез, по-настоящему".
Что там говорят о первой/настоящей любви? Именно. Именно.
И что-то похожее, что-то в той же степени горькое, чувствуется во всем, написанном Бадди о Симоре. Потому и "Зуи" он характеризует, как "сложный, или многоплановый, чистый или запутанный рассказ о любви". Потому и кульминацией в чистом или запутанном мне кажется момент, когда Фрэнни произносит то самое "Я хочу поговорить с Симором".
Верней, там две персонально обозначенные кульминации. Вторая - когда Зуи входит в старую комнату С. и Б., накрыв голову платком. В той оксфордской лекции, которую я слушала, ломая карандаши, профессор говорила, что так принято во многих религиях: входя в святое место, прикрывать голову.
Святое место. И если бы он хотел дружить с кем-нибудь кроме Христа... (с)
@темы:
(с),
salinger,
литература