Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Перша частина розповіді про Тиждень Актуальної П'єси (де я була - да - останній тиждень).
Продолженіє слєдуєт.

---

Почему-то была уверена, что приехала в Киев на пять дней, но билет утверждает - на семь, а значит впереди еще три дня лекций о современном театре, читок пьес и предположительно бесплатных спектаклей. Лично мне это время хочется провести в квартирном одиночестве с томиком сучукрлит. В общем, я устала.
(предущий день провела в женском монастыре под Киевом - и это, конечно, опыт и хорошая тема для душеспасительного хоррора, но вот я вернулась в съемную квартиру, где соседки оставили кухонный стол в завалах соленых огурцов и засохшего хлеба, и - знаете что? хоррор ждал меня здесь)

@темы: загорелый подросток, выбежавший в переднюю, у вас отбирает будущее, стоя в одних трусах

---

С пятницы по вторник буду в Киеве (фестиваль новой драмы і всі скорботи).
Давайте встретимся?

---

Моя жизнь в качестве толкиниста чуть более чем полностью состоит из разочарований, и "The Fall of Arthur" - обновление в списке. Новая книга Дж.Р.Р. Толкина, собранная по крупицам Кристофером Толкином. Конечно, ее никто не собирается переводить, и конечно, купить "Падение Артура" в Украине можно... нигде.
Ждала год "Легенду о Сигурде и Гудрун"? - спрашивает меня отечественное издательское дело. И Артура подождешь.

В скорбном забытье по этому поводу я прочла "Повседневная жизнь Франции и Англии во времена рыцарей Круглого Стола" Мишеля Пастуро, где автор (принципиально?) анализировал произведения только французских поэтов - Кретьена де Труа и Роберта де Борона. Понимаю, конечно, что французу с руки анализировать французскую литературу. Но Толкин бы не одобрил. Совсем.
Единственная интересная деталь - упоминание удара по шее (алап или коле), которым завершали церемонию посвящения в рыцари. Интересно, спрашивал Пастуро, откуда это появилось и что означало? Душа моя незамедлительно вскочила на парту с криками "сэр Гавейн! сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь! ну его же тоже ударили по шее, ну помните, это же СИМВОЛИЗМ", но нет. Только Кретьен де Труа, только французская рыцарская традиция.
Потом была статья Эммы Юнг и Марии-Луизы фон Франц о "The Grail Legend", где Грааль стал символом подсознательного. Но об этом совсем грустно говорить.

(вот так собираешь ты тридцать лет жизни легенду о Персивале, которая из popular tale of a simpleton превратилась в религиозный квест; о Замке Грааля, который "сложно найти"; о старом/раненном короле; о процессии воинов и дев, которые несут Грааль и блюдо для него; о вопросе, который нужно задать королю, чтобы король излечился и замок ожил; и которого Персиваль не задает
собираешь - и что делаешь? правильно, статью по психологии)

@темы: J.R.R. Tolkien

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

1-10

1. J.R.R. Tolkien - The Hobbit, or There and Back Again
Я переполнена желанием расхваливать писательский гений Толкина, что - в целом - занятие бессмысленное, ведь "things that are good to have and days that are good to spend are soon told about, and not much to listen to".
Очень странно видеть, как свозь форму волшебной сказки проступает целостная Арда - со всем её многообразием, красотой и грустью. Торин Дубощит описывается c иронией: он не станет мыть посуду в доме Бильбо и петь насмешливую песню с остальными гномами - нет, Торин "was too important", а потому остался разговаривать с Гэндальфом. Но это не перечеркивает того, что Торин действительно "was too important". Что он был Подгорным королем, и короткое его царствование, как это обычно бывает с королями у Толкина, дало мало радости, но много красивых песен.
Словом, как и тринадцать лет назад, мне грустно до черта и я переполнена уверенностью в том, что "от великой вины рождается любовь" (надо все же купить книгу и потеснить бесконечное цитирование одного малоизвестного американского писателя - малоизвестным английским).

+ badass Tolkien meme

2. Роберт Д. Хаэр - Лишенные совести. Пугающий мир психопатов
Читала после очередного холивара в бложиках, где дама средних лет - под рефрен "я ни в коем случае не оправдываю убийцу" - оправдывала человека, убившего и расчленившего жену. Где-то на второй странице комментариев ей посоветовали прочесть эту книгу (боюсь, совет так никогда и не достигнет цели).
В книге описывается отдельный контингент людей, совершенно здоровых психически, но ущербных морально: у них нет и намека на эмпатию, понимание человеческих эмоций, как таковых. Отсюда - безграничный эгоизм и прочий букет характеристик, который делает их безразличными для искусства (человек с такой поверхностной эмоциональной жизнью не станет героем "Макбета", равно как и сколько-нибудь интересного сериала) и опасными для общества.
Всё ждала, скажет ли автор (психиатр, всю жизнь работающий с тяжелыми преступниками), что же с этим делать. Он вроде бы сказал, но по всему выходит - ничего не делать. Или бежать. Да, лучше бежать как можно быстрее и дальше.

3. Джек Керуак - Бродяги Дхармы
В первой главе герой упомянул "Алмазную сутру", делясь с бродягой ужином, и я воспряла духом. Ближе к середине книги мое воодушевление утихло.
Наверное, Керуак неплохо разбирался в восточных религиях. Меня, правда, не оставляет мысль, что он недалеко ушел от Стриндберга, который в одной из пьес совершенно ни к чему приплел Будду - и дополнил приплетание далекими самому буддизму характеристиками.
Здесь герои в бесконечном рефрене именуют себя бхикку, бодхисаттвой, читателями всё той же Алмазной сутры, и время от времени цитируют коаны (или создают их сами). Честно говоря, раздражает. Помню, в одной рецензии на книгу Мураками автор подвела итог: "трагедии на буддийском подзоле не вырастишь". Вот тут ощущение примерно такой же пустопорожности. Мне совершенно неинтересно, умеет ли герой готовить чай в китайских традициях, какими циновками устилает пол и знает ли вереницу трактовок слова "дхарма". Мне интересно то, что у него внутри. Раз он бодхисаттва - то покажи это не просто упоминаниями "тихой грусти" и "вселенской мудрости во взгляде"; это прерогатива статей по истории религии. И вообще я не понимаю, зачем хватать так высоко. Невероятно удивительным было бы просто описать кусок дерева, который у нас на глазах теряет конечномерность. Но - нет.

Ах да. Я смутно надеялась, что линия противопоставления христианства буддизму куда-нибудь да приведет; были ведь предпосылки в тексте ("- Рэй, только не надо мне христианство проповедовать, так и вижу, как ты на смертном одре целуешь крест, как Карамазов какой-нибудь, или как наш друг Дуайт Годдард - жил буддистом, а перед смертью вернулся в христианство. Нет, это не для меня, я хочу каждый день часами медитировать в пустынном храме перед запертой статуей Кваннона, которую никому не позволено видеть, ибо она обладает чрезмерной силой. Бей сильнее, старый алмаз!"). Ничего такого, само собой, не случилось.
И вот я думаю: ведь нельзя же обижаться на автора только за то, что он не привел тебя к просветлению. И сравнивать Керуака с Сэлинджером тоже нельзя (потому что совсем разные акценты - у С. на форму, монизм и заранее сформированный смысл; у К. - на "раскачивание" во время собственно написания). И все равно тоскливо до жути.

"Все ерунда," - добавил я с усмешкой, ибо знал, что и хижина, и гора поймут меня, - и уж тогда повернулся и пустился вниз по тропе, возвращаясь в мир (с)

4. Клайв С. Льюис - За пределами безмолвной планеты
Первый и страшно неровный роман Льюиса. Поначалу напоминает "Аэлиту" (имею в виду экранизацию; книги я не читала) - с той поправкой, что на Марс высадился не десант бравых коммунистов, но физик, золотоискатель и филолог (филолог главный). Отчасти понимаю рецензента, отославшего рукопись со словами «Мистер Льюис, смею утверждать, вполне способен в один прекрасный день написать стоящий роман. Этот хорошим назвать нельзя — никак нельзя».

Я совсем не планировала начинать "художественного" Льюиса именно с этого романа. Но в "Письмах" Толкина, которые я читаю медленно и все более и более влюбленно, встретилось отдельное письмо, посвященное "За пределами...". "Я, например, - пишет Толкин издателю, с которым сотрудничал как он, так и Льюис. - Обнаружив эту книгу в продаже, купил бы ее за любую цену и во всеуслышание рекомендовал бы ее как «триллер», написанный (как ни странно и вопреки всему) интеллектуалом".
Льюиса, конечно, никогда не интересовал космос в научно-фантастическом контексте. Для него путешествие на Марс - это скорее теологический вызов. Своего рода "упражнение на ангельскую тему", - потому что главный герой встречает на Красной Планете не враждебных существ, а... как бы объяснить. А - вольно пересказанный миф о Падении Ангелов. И далее мысль можно развивать в самых смелых догадках.
Кстати, мне очень понравилась вся "языковая" составляющая книги. Когда главный герой начинает учить новый язык, или когда одна из народностей начинает объяснять ему свою поэзию (которую "убивают книги") - мне хочется бросить к чертям свой диплом журналистики и ускакать в трогательные дали филологии.
С другой стороны, многие названия так неиллюзорно почерпнуты из эльфийских языков угадайте кого (Толкин и Льюис читали рукописи друг друга задолго до публикации, да и в "Инклингах" (можно ли склонять это название, интересно?) оба состояли), что лучше продолжить учить квенья и синдарин. Nai hiruvalyë Valimar. Nai elyë hiruva.

5. Беовульф
Доросла до того возраста, когда эпические поэмы вызывают серьёзные чувства.
Первым делом "Беовульф" меня напугал: днем и в библиотеке, где я машинально листала первые главы. Сложно представить, как это слушалось на скандинавской завалинке в VIII веке, ближе к ночи, - но пред-история о Гренделе, каждую ночь являющемся в Хеорот за новой жертвой, явно повлияла на развитие саспенса.
Потом во мне проснулся толкиенист - который, в целом, никогда и не засыпал - "і всі знаки питання заспівали що бог поруч". Хеорот! Эомер (одно из имен одного из конунгов, если вы не против тавтологии)! А потом ещё мотив похищения чаши из пещеры дракона. А потом ещё и драконоборчество. А потом ещё финальная глава о похоронах Беовульфа. "Не знает смертный / урочного часа / своей кончины / и все же уходит / он, обреченный, /из зала пиршеств, / друзей покинув".
Половину из описанных параллелей я не могу внятно сформулировать, а о второй половине вы знали без меня, но ЧУВСТВА1 пылают. В украинском языке есть очень подходящее слово для их описания: "химерний". Смесь зарождающегося христианства с язычеством, когда Бога именуют практически так же, как в Эдде именовали Одина; происхождение гигантов, чудовищ и эльфов от Каина; рыдания воинов над погребальным костром конунга. Это - как если бы вы знали, что для скандинавского воина было честью погибнуть в битве - и воспринимали это как далекий моральный императив; а потом вдруг поняли, почему.
Кажется, я слишком впечатлена. Может, лингвистическая лень когда-нибудь отойдет достаточно, чтобы я смогла прочесть поэму в оригинале.

6. Нил Гейман, Терри Пратчетт - Добрые предзнаменования

7. Владимир Пропп - Исторические корни волшебной сказки
Здесь.

8. Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь
Здесь.

9. Сага о Вёльсунгах
Мне нравится Гудрун. Если уж сравнивать эту сагу с "Детьми Хурина" - а я всегда готова поддержать эстафету "найду параллели с Толкином где угодно" - то скорее в её судьбе, чем в драконоборчестве Сигурда, можно найти общее звучание горькой катартики.

Так было - смерти / желала Гудрун, / над Сигурдом мертвым / горестно сидя; / не голосила, / руки ломая / не причитала, / как жены другие.
*
Не было слез / горючих у Гудрун; / гибель юноши, / конунга смерть, / горе великое / камнем легло.
*
Горестно взор / бросила Гудрун / на голову князя / в сгустках крови, / на очи героя, / померкшие ныне, / на жилье души, мечом рассеченное.
Вскрикнув, грянулась / оземь Гудрун; / косы рассыпались, / вся покраснела, / хлынули слезы / дождем на колени.
Горько заплакала / Гудрун, дочь Гьюки, / слез поток / оросил покрывало, / а во дворе / закричали громко / гуси, прекрасные / Гудрун птицы.

Впрочем, даже больше, чем с родом Беора, скандинавские песни схожи с песнями гномов.
От них точно так же неспокойно, и возникает желание увидеть далекие земли, высокие горы, и - драконов, конечно. The dweller in the quiet and fertile plains may hear of the tormented hills and the unharvested sea and long for them in his heart. For the heart is hard though the body be soft (с)

10. Элизабет Гаскелл - Север и Юг
Six billion people? Watching you two work, I'm starting to wonder where they all come from (с)

Если бы герои чуть меньше рыдали, бросались на постель со слезами, удалялись в свою комнату поплакать, и в целом менее зацикливались на жидких субстанциях - я, может, прониклась бы больше. А так чтение превратилось в короткие перебежки от Армитажа до Армитажа Торнтона до Торнтона. И я даже не могу всерьёз в этом раскаиваться.
Финал всё так же трогателен. Это, правда, тот редкий случай, когда книга не лучше. В экранизации полное разорение и посещение юга смягчают северного фабриканта, подняв его почти до блаженного спокойствия. Будь в истории больше претензий, ему оставалось бы только умереть. Но, к счастью, эта сказка попроще, и мы рукоплещем поцелуям на вокзале (боюсь, пересмотр неизбежен).

11. Джонатан Литтелл - Благоволительницы
Я очень люблю Львов (в принципе, стоило бы закончить уже на этом). Узнав, что часть действия "Благоволительниц" происходит на Западной Украине, я обрадовалась и тут же убежала читать. Хотя сейчас хотела бы передать привет себе-в-прошлом, уточнив, что "часть" - это примерно 60 страниц на роман в 900.
Относительно сюжета - это история о штурмбанфюрере СС, гее, влюбленном в свою сестру и убившем родителей. Плюс все радости постмодерна, интертекстуальности и высокого рейтинга к вашим услугам. Мысли там интересные, но я вот уже пять месяцев не могу окончательно отмыться от прочтенного, так что - решайте сами.

12. Олдос Хаксли - О дивный новый мир
Не люблю Хаксли. Он слишком брюзга - как для человека, который пишет антиутопию.
И Дикарь слишком претенциозен - как для человека, который всю жизнь восхищался Шекспиром, но даже не попытался начать свою пьесу. Плюс сексизм и все радости эгоизма, - буду рада однажды обнаружить, что отношения Дикаря и его возлюбленной были о другом, но пока вижу именно это.

13. Дзвінка Матіяш - Історії про троянди, сіль та дощ
Если совсем просто - то (при традиционном украинском тираже в 1000 экземпляров) я ужасно рада этой книге на собственной полке.

14. Дж.Р.Р. Толкин - Легенда про Сіґурда і Ґудрун
Никогда не надоест говорить о том, как меня вдохновляет формат "слевана странице оригинал, справа - перевод".
Серьезно. Лучшее решение всех морально-лингвистических дилемм.
Кроме того, это очень печальная поэма, где главная (и самая интересная) героиня для меня всегда Гудрун.

15. Нил Гейман - Американские боги

16. Аня Гераскіна - Його звуть Міша... або Зорі в макаронах
Если взять "Мішу..", Жадана и "Географ глобус пропил" Иванова, получите то литературное представление о 90х, которое постепенно стирает во мне реальные воспоминания. И хорошо.

17. Джулиан Барнс - Предчувствие конца
Тот случай, когда я, кажется, еще слишком маленькая для писателя.

18. Семенова-Тян-Шанская О.П. - Жизнь "Ивана". Очерки из быта крестьян одной из черноземных губерний

19. Том Стоппард - Рок-н-Ролл
Зря я читала предисловие с описанием реальных деятелей чешской революции. Когда политика и публицистика вмешиваются в драматургию, все уже как-то не в ту степь.

20. Cassandra Clare - City of Bones
Здесь.

21. Нил Гейман - Никогде

22. Neil Gaiman - The Ocean at the End of the Lane
Здесь.
(ужасно тоскую я по этой книге)

23. Эльфрида Елинек - Пианистка
Прочти я этот роман лет в 15, моральных угрызений от прогулянных уроков скрипки было бы гораздо меньше. И сольфеджио. И "оркестра".
В смысле, я еще довольно отчетливо помню слова учителя о "взрослых музыкантах, который тренируются по пять часов в день", и той безбрежной тоске, которая меня при этих словах накрывала.

24. Юрій Винничук - Танґо смерті
Как вы уже знаете, я очень люблю Львов.
Не в пример "Благоволительницам", тут все (или почти все) действие происходит в местах, которые я за четыре визита успела прекрасно выучить. Здравствуйте инъекции ностальгии, прощай - на время - объективное восприятие текста.

Украинской литературе ужасно не хватает рефлексий. Качественных, честных, без стыдливо прикрытых рукой исторических фактов или (что гораздо хуже) полного их нивелирования в духе "Залишенця" Шкляра. Винничук, конечно, гораздо лучше в этом плане. Исторический таймлайн романа - тридцатые-сороковые года ХХ века, так что ждите польских репрессий, визита красной армии, визита немецкой армии, антисемитизма и национализма. В целом, все это прописано довольно честно. Даже печально известные "еврейские погромы", - хотя по версии Винничука голыми по улицам бегали не местные, а "красные" евреи, которые решили не покидать город вместе с отступающей армией. Насколько это соответствует истине, спрашивать будете не у меня.
Кроме того - львівська ґвара. Понимала через раз, иногда даже приходилось обращаться к гуглу (скажем, слово "вар'єта" довольно долго меня тревожило), но вообще она ужасно красиво звучит.
Кроме того - отдельные места, вроде львовской библиотеки. Очень нило-геймановский эпизод, и - ах, Винничук, - какой прекрасной была бы книга, если бы там только и было предисловие и эта библиотека. Ничего не хочу рассказывать, читайте сами, но любовь моя не знает границ к эпизоду, где герой уходит в "специальные фонды", а там под полом бушует море, а под потолком клубится туман, а между полок то и дело пробегает Некто.
...
Ох, Винничук.

Идея реинкарнации в тела потомков не понравилась. Совсем. И что-то мне даже не хочется объяснять - почему.
Кроме того, элементы "эротики" (где-то на уровне Showtime; не HBO) у Винничука регулярно вызывают у меня чувство неловкости. Хуже только с Загребельным, но об этом грустно говорить.

25. C. S. Lewis - The Lion, the Witch and the Wardrobe

26. C. S. Lewis - The Chronicles of Narnia. The Magician's Nephew
Здесь.

27. Сергій Жадан - Депеш Мод
Душевную близость обычно находишь в неожиданных книгах, и с Жаданом это только подтвердилось. Окончательно прониклась я в середине книги, когда на главе о - собственно - "Депеш Мод" примерно двадцать минут смеялась до слез. Чтобы вы поняли контекст: по сюжету два героя, основательно покурив драп, садятся слушать радиопередачу о понятно какой группе. Поскольку это 90-е и Украина, в "музыкальных вставках" играет не Depeche Mode, а Степан Галябарда. С примерно такими шляґєрами:

«Я спитався у вітра, коло брами, — співає він, — чи не бачив ти, та-ра-рам, моєї мами. Ти сходи, щось там та-ра-ра-рам, за тую браму, там я бачив, та-ра-ра-рам, твою маму». «Твою маму, твою маму», — похмуро вступає хор.

Или такими:

«Мамині сині очі, — відразу ж беруться до справи степан галябарда, — бачу вас, як на долоні, — всі ви па-ра-рам смутком оповиті і від сліз трішечки солоні». «Трішечки, трішечки», — незадоволено затягує хор.
Трішечки солоні, — думаю я, — це добре чи погано? Мабуть, все-таки, погано, було б краще, якби їх нормально посолили, якщо я все вірно розумію.

Главной неожиданностью во всем этом было реальное существование Степана Галябарды. Уточнять его репертуар я пока что морально не готова.

28. Сергій Жадан - Біг Мак та інші історії

29. Алексей Иванов - Географ глобус пропил
Несколько напряженно жду экранизации, которую до моего (отдаленного во всех смыслах) города довезут только в начале ноября. Иванов хороший, и Служкин у него хороший, и все это так терапевтически сглаживает воспоминания моего детства, что я даже по (ранее прочтенному) Жадану почти не скучаю.

запись создана: 25.01.2013 в 17:36

@темы: книги-2013

---

Те, кто по стечению обстоятельств смотрел "Доктор Кто" и шоу Крейга Фергюсона в одном временном отрезке (или смежных), полюбив обе составляющие, а кроме того - проникся Питером Капальди и его Двенадцатым, а кроме того, проживает в стране с разрешенными легкими наркотиками, может оценить серию комиксов "Craigy Who and Mr Timey Pants.
Двенадцатый и его верный спутник Крейг, который тоже немного таймлорд, и Джефф Питерсон (гей-робот-скелет) в качестве далека, и Крис Хардвик в качестве Мастера.
Как-то так:

@темы: Craig Ferguson, doctor who

---

бесконечные авторские рефлексии

Кое-кто в курсе, что раз в квартал я принимаю участие в специальной дисциплине под названием "напиши пьесу на конкурс и постарайся войти хотя бы в шорт-лист". Это, кажется, единственный способ для меня что-то написать - потому что именно в стрессовых ситуациях все нетривиальные (кхм-кхм) сюжетные повороты, все разнообразия сценографии, все рисунки характеров героев, их речи и поступков, вылезают из моей головы. А иначе сидели бы там еще пару лет (в лучшем случае).
Вот сегодня я закончила еще одно третьеактное действо с названием, которое я вам не переведу (можете сами попытаться - как перевести "Коники в високій траві"; "кузнечики" мне не нравятся), в котором - хотелось бы верить - все аллюзии на "Старшую Эдду", где "чудовища съедят нас всех", выписаны на несколько ближайших десятилетий вперед. И, ох, как же я давно себя не ненавидела с такой тщательностью. В том смысле, что...
Драматургия сильно отличается от прозы. Мне об этом нравится говорить. Я могу долго рассказывать, какое это удовольствие - продумывать вариации речи героев. Строго дозировать количество информации: все, что не развивает действие, вырезается. И мизансцены. Здесь, к примеру, половина всего строилась на хэппенинге. Как зритель, я его ненавижу. Стоит актеру спрыгнуть вниз, в зрительный зал, как все мое социофобное естество скрючивается и желает сбежать. Как человек с претензиями драматурга, я вижу космос возможностей для персонажа, который ходит не только по сцене, но может с нее спуститься. Сесть, свесив ножки, на край. Занять место в зрительном зале. Быть написанным персонажем пьесы внутри пьесы. Постмодернизма ведь никогда мало не бывает?
Ненавидеть себя я начинаю там, где становится ясно, как много персонажи до сих пор не сказали - а слово "КОНЕЦ" уже подвело черту. Потому что я им не дала. Что-то забыла, следя за тем, чтобы все ружья выстрелили. Что-то вырезала, потому что сцена растянулась до бесконечности. Недоработала речь. Не уследила за развитием характера.
Не знаю. Есть авторы, которые искренне верят в метафизическую связь с персонажем - я к ним совсем не принадлежу. По крайней мере, связь это начинается уже после написания, когда я вижу произведение со стороны: в любительской постановке, чтении. Тогда мне вдруг может стать стыдно, что вот этому персонажу прописана такая паршивая жизнь. Неужели нельзя было придумать что-нибудь лучше?

Очень может быть, что кто-то, дописав пьесу/роман/повесть/сборник стихов, действительно переполняется радостью от завершенного дела. Я ощущаю только предчувствие зубной боли от перспективы открыть текст и, перечитав, понять, что он еще хуже, чем казалось. Тут, кажется, вполне уместно процитировать "Андрей Рублев".
- Долго так еще будет? А, Феофан?
- Не знаю. Всегда, наверное.


UPD
Этот вечер я посвящаю авторскому эгоцентризму, так как внезапо обнаружила себя в графе "П єси, які отримали відзнаку журі" в "Тижні актуальної п'єси".
Вот так. Хоть один приличный пункт в графу "творческие достижения".

запись создана: 01.09.2013 в 02:03

@темы: загорелый подросток, выбежавший в переднюю, у вас отбирает будущее, стоя в одних трусах

---

еще о "Хрониках Нарнии"

но там больше о Толкине, чем о Льюисе - так что зачем расстраиваться?

Обычное дело в детстве - полюбить одну историю и всюду искать ее продолжение.
(не знаю, правда, страдают ли чем-то подобным современные дети. у них все-таки есть интернет и все семь чудес фанфикшена, и возможность найти тысячу единомышленников за пять минут; у меня ничего этого не было. строго говоря, у меня в детстве вообще было очень мало того, что можно назвать "душевной близостью", или как-нибудь еще сентиментальней - просто десяток людей, которые почему-то родились в одном месте. и хотя сейчас та часть меня, которая умеет оценивать бесстрастно, считает это удачным - никакого фанфикшена, я имею ввиду, и тысячи онлайн-друзей, вот эта моя часть могла бы столкнуться с совершенно противоположным мнением меня-в-детстве.
чего бы мне еще было так радоваться, когда в журнале о психологии, 95-го, скажем, года выпуска, я вдруг обнаружила статью о ролевиках?)

Вы, конечно, понимаете, какую историю я в детстве любила больше всего - и чему до сих пор не нашла продолжения.
Пик отчаяния пришелся на один из новых годов, когда родители подарили мне книгу рассказов Генри Каттнера. Хогбены, Настя. Это же совсем как хоббиты. Я, в целом, никогда на них за это не обижалась. И Каттнера очень люблю (сейчас). Но тогда эта книга выглядела, как фальшивые елочные игрушки. Название похоже, но никакого праздника.
Экранизации все только усугубили, но не в том суть.

Сегодня я как-то особо радуюсь, что не читала в детстве "Хроник Нарнии".
Их читала моя подруга, ей они нравились, и она даже пересказывала эпизод в волшебном саду из "Племянника Чародея" - там, где Диггори замечает королеву Джадис с надкушенным яблоком в руке; с черным соком, вымазавшим подбородок. Я только сегодня дочитала эту книгу, и детское ощущение не-нахождения снова со мной.
Как бы объяснить - я люблю Льюиса и ценю его, насколько мое читательское сердце позволяет. Я даже понимаю, что у него не было нужды создавать огромный мир, чтобы вписать туда свой дидактизм. И, наверное, замечательно преподавать детям евангельские истины так - а не церковным обухом по голове.
Но, рассказывая все это, я как будто параллельно тараторю "да, да, спасибо, очень интересно. я, пожалуй, уже пойду". Понимаете?
Если бы мы были в мире "Племянника Чародея", то я бы уже была в лесу-между-мирами. Там ведь должен быть свой пруд для... ну... Шира, хотя бы? Впрочем, я была бы очень благодарна за Шир как таковой, без предисловий и прудов, и без послесловий можно тоже. Я сама додумаю. Только не рассказывайте мне сегодня других сказок.

@темы: ...и всяческой мерзостью, J.R.R. Tolkien, LOTR

---

я посмотрела Щ.И.Т. и мне не понравилось (вы знаете, что с этим делать)

Не знаю, как там пойдет дальше, но сейчас сериал Щ.И.Т. со своим пилотным выпуском (в моем поэтическом воображении) стоит в максимально топком месте национального телевидения, выбраться из которого практически невозможно.
Причем топь - не метафора семейных ценностей и/или плохих спецэффектов, которых сегодня полно в любом не-кабельном американском сериале. Сам сюжетный подзол ужасно сомнительный. То есть - серьезно? Это моя ментальность наступает на горло веселой песне, или история, в которой Тайная Правительственная Организация, направленная на регулирование конфликтов сверхъестественного происхождения, с работниками, которые - сейчас-сейчас -под бравурный саундтрек произносят фразы вроде "Мы должны скрыть это. Человечество еще не готово"; такая история в самом деле звучит правдиво?
На фоне героического разрушения Нью-Йорка, сердечных проблем Старка и Пеппер, визитов богов и нападений чудовищ, сюжетная линия Щ.И.Т.-а еще как-то могла существовать - на арьерьсцене - но на первом плане?..

Я не верю ни во что в этой истории - ни в суммарные "добрые намерения", ни в "найдите решение, в котором этот мальчик не останется без отца", потому что (каким бы прекрасным не был оживший-с-неизвестной-пока-что-оговоркой Коулсон) проблема блага общественного и слезинки ребенка напрашивается так очевидно и безвозвратно при изначальном сюжете, а фабулу сворачивает к богу из машины, прописывающему самую вульгарную трактовку "счастья для всех, и чтобы никто не ушел обиженным".
Как вы поняли, я все еще ужасно тоскую по Being Human и Тоби Уитхаузу персонально.

@темы: спой мне песенку, милая, или стишок расскажи - твой серебряный голос докажет мою правоту

---

Когда-то (когда с религией в мире победившего постмодернизма было веселее) я читала рассказ о Христе, который каждый год (столетие? тысячелетие?) должен был проходить бассейн (озеро? реку?), чтобы напрочь забыть опыт прошлых лет. Не помню, как конкретно он забывал. Суть была в том, что в прошлом у того Христа был геноцид, ядерные взрывы, кровь, и никакого "подставь другую щеку".
Он смывал с себя память, облачался в чистые одежды, и заново начинал жить в качестве священной табула раса.

Вы знаете, куда я хочу свернуть с этим грузом полузабытых новозаветных вариаций, и я туда непременно сверну: это же как в "Докторе Кто", правда?
Вот он уничтожил десяток рас, взорвал пару планет, потерял несколько любимых, увидел жертвоприношения в свою честь, регенерировал и - оп. Ноги, смотри, у меня есть ноги. Подбородок! Побежали выбирать новый гардероб.
Проблема только в том, что память у Доктора остается - но он всегда умудряется (по крайней мере) первую половину своего первого сезона более-менее активно отпихивать ее назад, пытаясь казаться то героем-любовником, то чудаком в синей будке, то и вовсе космическим Гэндальфом.
Я читала слишком много многозначительных интервью Моффата, чтобы не предположить, что та скрудже-подобная личность, которая уже была в Одиннадцатом, поместившем ТАРДИС в викторианском, наглухо застегнутом на все пуговицы, облаке, ярко расцветет в Двенадцатом. И причиной тому будет событие в конце жизни Одиннадцатого - малоприятное, конечно, и другого пути для "временной забывчивости" Двенадцатый не отыщет.
Ничего дальше я предполагать не стала. Этого мне на сегодня хватит.

+

@темы: загорелый подросток, выбежавший в переднюю, у вас отбирает будущее, стоя в одних трусах, doctor who

---

Ода прокрастинации.

Дримкаст "Лэ о Лэйтиан", по которому никогда не снимут фильм.
Будет дополняться.
(да, я знаю, что у большинства волосы были другого цвета и длины, а кое у кого не было бород; это всего лишь еще одно подтверждение несовершенства этого мира абсолютной чужести)

*

Лютиэн - Эдит Братт



Берен - Джон Толкин



Мелиан - Лив Ульман



Тингол - Конрад Фейдт



Даэрон - Киллиан Мёрфи



Финрод Фелагунд - Анатолий Солоницын



Келегорм

Карантир - Хельмут Бергер



Саурон - Мэтью Гуд



Мелькор

Барахир

Горлим - Бенедикт Камбербэтч



Эйлинель - Мария Фальконетти



Диор - Антонен Арто



Ородрет - Бен Уишоу


Мандос -

@темы: J.R.R. Tolkien

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

the lion, the witch and the wardrobe

Льюис в "Хрониках Нарнии" трогательно повторяет про "...и Люси не закрыла дверь шкафа, ведь она знала, что это очень глупо - закрываться в шкафу", но остальные его наставления молодому поколению вызывают у меня что-то вроде недоумения и возражения заодно.
Почему "война, в которой сражаются женщины - уродлива"? Разве не все войны уродливы? (я еще помню из христианских эссе Льюиса его воспоминания о "здоровых" войнах, не сопровождаемых фанатизмом и миллионными жертвами. пытался ли он смотреть на эти здоровых сражения ближе, и что видел?)
Почему "и что бы не случилось, не забывай чистить свой меч"?

Вообще говоря, у меня нет никакого желания начинать новую эстафету сравнений, но Льюис всегда вызывает у меня тоску по Толкину. С последним у нас общая нелюбовь к аллегориям, но дело даже не в этом. В LOTR я едва прошла итилиенские главы, и еще довольно отчетливо помню Сэма, глядящего на южанина с пробитым стрелой горлом:
"It was Sam's first view of a battle of Men against Men, and he did not like it much. He was glad that he could not see the dead face. He wondered what the man's name was and where he came from; and if he was really evil at heart, or what lies or threats had led him on the long march from his home; and if he would not really rather have stayed there in peace".

@темы: LOTR

---

Прочла "The Ocean at the End of the Lane" Геймана.
Поначалу книга кажется второй "Коралиной" - только с семилетним мальчиком вместо сколько-там-летней девочки, а потом вдруг становится куда страшнее и печальней. Гейману вообще хорошо удаются монстры, которые очень, очень хотят тебе добра, но в конце все равно сожрут. Тут няня Урсула, принесенная в наш мир в виде червяка, впившегося в ногу главного героя, хочет дать всем "то, что они хотят" - денег, к примеру. В средствах она не особо разбирается, а потому весь процесс скорее напоминает благотворительность от лица гигантской блохи, которая жиреет от крови подопечных. Но есть вещи и пострашнее. К примеру, быть семилетним в мире взрослых.
Тут все в клубке: и абсурдная зависимость от решений людей, которые правы просто потому, что старше и/или больше; невозможность или неумение сказать "нет"; пропасть между физическим и душевным взрослением; время, как таковое. Главный герой не в гуще событий: он спокойно сидит на скамейке перед озером-которое-океан, вспоминая события далекого детства. Реальная и "лучше-бы-реальная" (ничего не было; он просто гостил пару дней у девочки Летти, которая вовсе не живет одиннадцатилетней последние пару тысяч лет) версии истории накатываются друг на друга, как волны. И никто, конечно, не возвращается таким, как был.

Не знаю. С годами шаблон Геймана как будто не меняется: в центре всегда мальчик (реже девочка), проходящий инициацию под руководством девочки (реже мальчика). "The Ocean..." тоже об инициации; тут этот мотив, наверное, самый явный из всех, но центр художественной тяжести не на процессе трансформации, а на печальном открытии взрослого человека: оказывается, взрослых вообще нет. Есть только дети, помещенные в непомерно большие для них тела.

@темы: книги-2013

---

В поезде (туда и обратно) читала сборник эссе Бродского. Если согласиться с его мыслью о взаимодействии автора и читателя, как исключительно интимном диалоге, то я от этого диалога предельно устала. Напишу об этом когда-нибудь позже, сейчас о другом.
В эссе "Об одном стихотворении" (о "Новогоднем" Цветаевой) он пишет:

"Дело в том, что Цветаева исповедуется не перед священником, но перед поэтом. А по ее табели о рангах поэт примерно настолько же выше священника, насколько человек - по стандартной теологии - выше ангелов, ибо последние не созданы по образу и подобию Божьему".

дальше только об ангелах

Гуляя по львовским музеям, я видела слишком много изображений пухлых херувимов семнадцатого тире девятнадцатого века, чтобы не порыдать кровавыми слезами и не переметнуться к модерну, который все мои раны способен излечить. Росетти, кажется, писал о картине вознесения Христа - настолько толстого, что путь к отцу небесному был бы для него определенно непростым. И все это, конечно, часть той сентиментальной традиции, которая к ангелам - тому, что они собой гипотетически могут собой представлять - никакого отношения не имеет.

Меня всегда интересовала ангельская мораль, вернее - её предполагаемое отличие от морали человеческой. Какое-то время казалось, что проблема тут в отсутствии свободной воли: существо без возможности совершать все, что пожелает (а будь у ангела, существующего не в конечномерном пространстве такая свобода - чем бы все закончилось?), понятия "хорошо" и "плохо" должно трактовать не так, как человек. У Геймана в "Neverwhere" ангел Ислингтон искренне не понимает, почему его обвиняют в убийстве: "I didn't kill him. I had him killed", говорит он, и в ответ на это можно разве что растерянно покачать головой - разрыв в морали слишком большой, чтобы доказывать аналогию там, где другой видит принципиальное различие.

Гипотеза о свободе воли плоха только тем, что каждый раз, ее развивая, я спотыкаюсь об эпизод с пророчеством о рождении Иоанна Предтечи. Там Гавриил отнимает речь у Захарии до самого рождения Крестителя, поскольку Захария его посланию не поверил. Ангелы вообще отличаются тяжелым характером, и тут совсем уж явно видна их свобода быть раздраженными настолько, чтобы отомстить за недоверие к собственным словам.
Сильные эмоции - вообще благодатная тема. Ян Генрих Розен, скажем, прекрасно умел рисовать то, что через пару ступений может перейти в "пену на губах ангела" Померанца (но не переходит). Его "Усекновение головы святого Иоанна Предтечи" нарисовано прямо под большим окном в Армянском соборе, и дневной свет с трудом дает рассмотреть роспись. Наверное, это к лучшему. Ангелы там предельно злые: не только потому, что у них в руках тело Предтечи, но еще и потому, что вверху золотом написана Тайная Вечеря - и все это они, конечно, уже знают, и злы на весь человеческий род невероятно. Или медноволосый Гавриил на соседней росписи: тут будущее знает не только он, но и Мария. Мне она кажется не испуганной, как любят говорить экскурсоводы, а скорее придавленной осознанием следующих тридцати трех лет. А еще у Гавриила большие руки, а еще там явное влияние Климта, а еще силуэты на втором плане - Христос с крестом (лицо закрыто золотой колонной; если хорошо присмотритесь, то увидите голову обезьяны), фигура в белом (Бог-отец?) и край мантии фигуры, полностью закрытой колонной (святой дух).

Я очень люблю картину "Ворота в Рай" автрийского художника Wilhelm-а Bernatzik. Отчасти потому что если Рай существует, то для меня он выглядит именно так: поднимаешься на подмостки и углубляешься в сцену - дальше и дальше, в вечных сумерках, с затянутым тучами небом, мелким дождем. Прямо к высокому проему ворот впереди.



Отчасти потому, что ангелы по бокам намечают еще одно предположение о фундаментальном отличии, которое на свободе воли основано, но уводит ее совсем другую степь.
Проблема ангелов в том, что они могут быть только собой. Человек может быть всеми.
Бродский, анализируя "Новогоднее" Цветаевой, разбирает космические скорости смены ее "поэтической оптики" - это именно то, о чем я говорю. Возможность поставить себя на место другого, посмотреть чужими глазами, говорить новым языком - все это, и еще возможность физических перевоплощений, которые куда более ограничены, но не должны быть сброшены со счетов. Ангелы - на картине видно, - не женщины и не мужчины (интересно, аналогична ли ангельская андрогинность тому, что принятом понимать под андрогинностью на Земле?). В их природе нет ни земной, ни небесной функций любви: размножение для них не запланировано, равно как и прозревание Бога друг в друге. Лешек Колаковский писал о стазисе Люцифера=зла - это равно применимо ко всем ангелам. Если человеческая природа основана на постоянных трансформациях, то ангельская природа должна быть противоположностью этого. Заходя отсюда совсем уж далеко, можно даже предположить, что бунт Люцифера был бунтом против реформации - против перемен, свободы как таковой. Но, кажется, для одного вечера достаточно размышлений.

(в моей голове ангел Ислингтон улыбается с гримасой нежного снисхождения.
"Lucifer?" it said. "Lucifer was an idiot. It wound up lord and master of nothing at all".

@темы: все мы монахи

---

Следующую неделю (ну как неделю; с понедельника по четверг) буду во Львове на Форуме издателей.
Этот пост должен мотивировать меня (НАКОНЕЦ) распечатать программу и отметить там интересные события, наивно надеясь, что организаторы не изменят расположение и время половины из них по ходу дела. Еще этот пост поможет мне понять неделю спустя, куда ушли все деньги и почему дома вдвое больше книг.

P.S. Ровно год назад я впервые побывала в этом городе.
Ощущения все те же.

@темы: что любовь, как акт, лишена глагола

---

читка рождественского эпизода всему виной

Совсем недавно до меня дошло, что письменность таймлордов похожа на шестерни часов. И это "время - иллюзорно, время обеда... еще иллюзорней" продолжает вертеться в голове, отсчитывая хронометраж, которого, в сущности, еще ужасно много. До Юбилея. До Рождественского выпуска. До восьмого сезона (ноябрь следующего года! вы слышали?). Но этого все равно мало, чтобы успеть подстелить соломки, - которая, конечно, ничего не облегчит.

Понятия не имею, как смерть Десятого оказалась для меня такой переживаемой. Одиннадцатый просто встал на его место, удивляясь ногам (подбородку, волосам), и времени тосковать совсем не осталось. Сфера чувств вообще сильно лимитирована: в нужный момент можно выбрать только что-то одно - и уже постфактум разбираться с перечнем наслоений, который ты не заметил или замечать не стал.
Точно такой же рождественский постфактум я ощущаю уже сейчас: при всей любви к Одиннадцатому, предчувствие Двенадцатого уже заслоняет его. В этом нет ничего плохого, даже ничего предательского; только неизбежность. Не станешь ведь считать предателем того, кто вернулся из путешествия совсем другим - потому что никто никогда не возвращается прежним.

Вы наверняка читали интервью Моффата - о Двенадцатом - где он говорит "вы просто знаете, когда Доктор в комнате".
Он ужасно прав, конечно. В том шоу, когда Капальди вышел на сцену, поправляя пиджак, как Первый, напоминая части аудитории постаревшего Десятого, он уже был "Доктором в комнате". Проблема только в том, что ты, в своей - той самой - комнате, остаешься в странно-эгоистичной растерянности. Надо бы сказать "привет!", а ты говоришь "а где предыдущий?".

не уверена, кстати, что я действительно хочу знать, "где".
вселенная, в которой Одиннадцатого всегда можно встретить где-нибудь в спальном районе
с припаркованной на газоне ТАРДИС
качающегося на качелях
в подтяжках и, ну конечно, феске
кажется мне болезненно-желаемой - ведь Одиннадцатый тоже всегда вырывает последние страницы в книгах.
С другой стороны, он лучше всего этого. И заслуживает дописанного конца.

(смотрите, получился почти верлибр)

Вообще, удачно было прогалопировать через четыре сезона, чтобы потом позволить привязанностям остановиться на одной конкретной регенерации - и вот только теперь сидеть со странным чувством, как будто тебя хлопают по плечу и прощаются, а ты и слова не можешь выдавить внятно. Ну, знаете, как в "Сиротливом западе" у Макдонаха:
Уэлш: Наступит день, и ты станешь красивой и интересной женщиной. Да благословит тебя Господь.
(Уэлш прикладывается к бутылке)
Герлин (грустно): Да, когда-нибудь наступит...

@темы: сумма мелких слагаемых при перемене мест неузнаваемее нуля, doctor who

---

Пересмотрев "Воды Марса", с удивлением поняла, что за всю ныне известную жизнь Одиннадцатый не скатился до того, к чему в этой истории пришел Десятый. До того я просто боялась, что он скатится, и как-то не успела понять, насколько отличной в эмоциональном плане стала следующая регенерация.
Все эти перерождения, наверное, воспринимаются, как способ посмотреть на себя со стороны - или даже сверху? И если все так, то особых вопросов не вызывает ненависть Одиннадцатого к себе-прошлому. Он, что примечательно, на этой ненависти даже не останавливается: беги как угодно быстро, она всегда рядом, in the corner of your eye. От Дримлорда до "Комлекса Бога", где единственным спасенным - помимо Эми, Рори и самого Доктора, - оказывается то ничтожное существо, чья раса стала самой старой во вселенной, потому что всегда вовремя признавала поражение. До меня только сейчас дошла ирония Тоби Уитхауза: его Митчелл из Being Human, его инопланетянин из "Комплекса Бога", его Доктор - это все персонажи одного порядка. Как Митчелл каждый раз умудряется выжить за счет других, так Доктор выживает, переходя из тела в тело, теряя любимых и все равно продолжая жить. Десятый "не хотел умирать", и Одиннадцатый тоже не хочет. Отличие только в том, что последний себя за это глубоко ненавидит - и потому, возможно, за все сколько-то там столетий жизни не приписывает себе абсолютных полномочий. Он не Time Lord Victorious. Он даже не "хороший человек" ("Good men don't need rules. Today is not the day to find out why I have so many").
Во всей внутренней конституции Десятого есть какая-то ошибка; иначе он не вступал бы так легко в пространство божественно-человеческого. Его "для меня вы выглядите как гиганты", сказанное Уилфреду, скорее красивое обобщение, чем правда. Отдельные люди - возможно, но не все человечество, иначе откуда бы взяться упоминанию "маленьких людей" в "Водах Марса"? Суть рождения Десятого - в любви к конкретной женщине, сквозь которую он так и не рассмотрел всех людей. Потребовалась смерть, чтобы научиться это делать. И - вы ведь помните, что Одиннадцатый говорит Кларе, когда она задает вопрос, практически аналогичный вопросу Уилфреда? Там уже нет никаких "гигантов". Там есть "you are the only mystery, worth solving".

Смерть для Десятого - то, чего он по природе своей не может принять. Очень человеческое чувство полного бессилия. Одиннадцатый точно таким же бессильным становится перед могилой Эми и Рори.
"I don't want to go" на одной чаше весов с "Come along, Pond, please". Два одинаковых по своему эгоизму жеста. Очень человеческих, да. Два способа снять с Доктора все наслоения из беготни, фесок, "аллонзи!", звуковых отверток, "зубы, посмотри на мои зубы!" - и увидеть, что он в действительности собой представляет. Человек, который очень боится умирать. Человек, который очень боится оставаться один.

Humanity isn't a species. It's a state of mind. It can't be defeated. It moves mountains, it saves souls. We were blessed as much as we were cursed.

@темы: being human, doctor who