с любовью и всяческой мерзостью
- Мама, - прервала ее дочь, - погоди, послушай. Помнишь ту книжку, он ее прислал мне из Германии? Помнишь, какие-то немецкие стихи? Куда я ее девала? Ломаю голову и не могу...
- Она у тебя.
- Ты уверена?
- Конечно. То есть она у меня. У Фредди в комнате. Ты ее тут оставила, а места в шкафу... В чем дело? Она ему нужна?
- Нет. Но он про нее спрашивал по дороге сюда. Все допытывался - читала я ее или нет.
- Но книга _н_е_м_е_ц_к_а_я!
- Да, мамочка. А ему все равно, - сказала дочь и закинула ногу на ногу. - Он говорит, что стихи написал единственный великий поэт нашего века. Он сказал: надо было мне хотя бы достать перевод. Или выучить немецкий - вот, пожалуйста!
(с)
Всегда - это "всегда" возникло примерно со второго прочтения "Рыбки-бананки", и окончательно разрослось после угадайте каких событий - хотела знать, кого Симор имел ввиду.
Эта мысль как-то связана с тем фактом, что я в очередной раз взялась читать Рильке (австрийца, австрийца Рильке, - должны заметить вы), и в очередной раз очарована. Как можно считать этот язык некрасивым? Я не знаю.
- Она у тебя.
- Ты уверена?
- Конечно. То есть она у меня. У Фредди в комнате. Ты ее тут оставила, а места в шкафу... В чем дело? Она ему нужна?
- Нет. Но он про нее спрашивал по дороге сюда. Все допытывался - читала я ее или нет.
- Но книга _н_е_м_е_ц_к_а_я!
- Да, мамочка. А ему все равно, - сказала дочь и закинула ногу на ногу. - Он говорит, что стихи написал единственный великий поэт нашего века. Он сказал: надо было мне хотя бы достать перевод. Или выучить немецкий - вот, пожалуйста!
(с)
Всегда - это "всегда" возникло примерно со второго прочтения "Рыбки-бананки", и окончательно разрослось после угадайте каких событий - хотела знать, кого Симор имел ввиду.
Эта мысль как-то связана с тем фактом, что я в очередной раз взялась читать Рильке (австрийца, австрийца Рильке, - должны заметить вы), и в очередной раз очарована. Как можно считать этот язык некрасивым? Я не знаю.