Когда я пытаюсь самостоятельно отыскать в поэзии Бориса Херсонского "что-нибудь подходящее", получается... никак. Потом я иду в дневник
Klod и странным образом нахожу как раз то, что нужно.
Первые два стихотворения выучены почти наизусть (от многократного перечитывания исключительно); уж слишком они в точку. Если хотите конкретики, точка эта где-то между тяжелой жертвенностью режиссёра Т. и желанием не опираться, не надеяться, но соединиться с Ним писателя С.
***
Узка тропа, ведущая к небу - куда уж уже.
Широка дорога в бездну - куда уж шире.
Те, кто по узкой и кто по широкой, поют песню одну и ту же,
Да и откуда другой песне взяться в подлунном мире?
Идешь ли по свалке, или по цветущему лугу,
Глядишь ли вниз, в пустой колодец, или вверх - на церковную фреску,
А песня все та же о том, что все как всегда - по кругу,
И только мы - по прямой. Верней, по ее отрезку.
ещё три***
Мир был сотворен из "ничто" и стремится в ничто.
Сын был рожден от Отца и остается в Отце.
Человек в промежутке без конца повторяет то
немногое, что он знает о мире и о Творце.
Что-то вроде детской песенки, которую петь
начинаешь, не зная музыки, на чужом языке.
Что-то вроде муки, которую нужно терпеть.
Например, уголек раскаленный держать в руке.
И тогда событья убогой жизни выстроишь в ряд,
как оловянных солдатиков, все красивы и все мертвы.
И услышишь Сына: Отче, прости им, не ведают что творят.
И ответ Отца: Люди ведают, что творят, увы.
***
Улочка должна быть узкой, чтобы, расставив руки, прохожий
Пьяный мог упереться в стены и не упасть лицом
На булыжную мостовую. Или, чтоб ангел Божий,
Расставив крылья, мог, побаловавшись винцом,
Раскачиваться на крыльях, как дитя на качели,
В белой рубахе, стопы розовые, кудри до плеч.
Чтобы усатые старцы, что умереть не успели,
Жили бы вечно, но разве об этом речь?
Душа должна быть широкой, как река, над которой
Мосты перекинуты, плывут облака ни свет, ни заря.
Скала должна быть прочной, чтоб быть опорой
Для старинной крепости или монастыря.
Огромные камни, из которых сложены стены,
Должны лежать, чтобы никто не поколебал основ.
Базары должны быть пестрыми, шумными, ну,а цены
Не слишком высокими, но это не стоит слов.
***
Чаша страданий полна. Но ее отнесли
Куда-то в Африку-Азию, видно, наш час
Еще не пробил, не то, чтобы нас спасли,
А так, отсрочка, страданий хватит на нас.
Хватит на нас и на вас, хватит с лихвой,
Чтоб напиться и захлебнуться, однако, мы
Понимаем это каждый - умною головой,
А сердца не чуют того, что знают умы.
Господь облекается в силу и славу, но
Человек облекается в грех, поношенье и стыд.
Суть человека понятней, когда темно,
Но в темноте человек, свернувшись калачиком, спит.
Спит, с головой укрывшись, отвернувшись к стене,
На которой домашний коврик и ходики, фотопортрет
Покойных бабушки-дедушки, вместе не
Проживших и года – война. Человек согрет
Одеялом китайским, отопленьем центральным, он
Вырос в мирное время, работал то так, то сяк.
Проснется – услышит крики со всех сторон,
Увидит дверь и ангела с чашей, подпирающего косяк.