Сегодня.Туман на весь город: резкий скачок к +7 от минус одного.
На переходе светофор повернут зелено-красными фонарями к столбу; в середине дороги едва не сталкиваюсь с бурой легковой, и мне страшно только постфактум. А к страху привязывается безразличие - вязкое, сложноопределимое; я-просто-ещё-не-проснулась.
На мастер-классе с журналисткой З. сидит некто Эндрю, внезапно американец. Он бледен, одет в рубашку-галстук-жилет, и поразительно неулыбчив. Смотрю на него, подперев голову рукой, и начинает казаться, будто холод, ползущий по всем столам в огромной аудитории, начало берет именно в нём. Эндрю поднимает глаза, мимолётно пересекает свой взгляд с моим, и как-то нервно дергает головой: холодно ему, что ли? неуютно оттого, что ни слова не понимает?
На остановках толпы людей. Не так странно и страшно, когда сам среди них, но стоит войти в маршрутку - первую за последние 30 минут - и, проезжая мимо, жутью какой-то по коже продирает от этого скопления десятков и сотен там, где обычно всё так мобильно.
Говорят, кто-то приехал. Говорят, там авария. Будь у меня задание редакции..., думаю меланхолично. Будь у меня задание редакции, я попросила бы остановить вот тут же, на повороте на Правый Берег, и пошла бы пешком туда, откуда отгоняют машины. У меня тёмное пальто. Там есть несколько тропинок. Да и без них даже, почему бы им не... и так далее.
Сейчас думаю, что Эндрю похож на молодого Хокинга из одноимённого фильма с Камбербэтчем. Мимикой даже больше, чем внешностью.
Hello, do you speak English? Ведь это прекрасный способ начать разговор.