Я не хочу сказать, что театр выше жизни. Я хочу сказать, что в театре чаще, чем в жизни, человек способен пережить чужое, как свое, совсем личное. А это всплеск человечности в человеке. Не обман это, не притворство, а разговор на каком-то более высоком уровне, чем: уровень фактов (с) С. Юрский, "Кто держит паузу".

Это, может быть, именно то, что я пыталась назвать "чистотой фабулы", или ещё как-то. В книгах иначе. И в кинематографе иначе. А в музыкальном театре, кажется, ещё тоньше - потому что музыка одновременно расширяет и сужает поле того, что можно сказать аудитории.
Мне думалось ещё, что есть истории, которые и не расскажешь честнее, чем в мюзикле. Сколько этих фильмов о Сисси - хочется посмотреть по диагонали и заставить себя развидеть, потому что "Doch wie sie wirklich war, das werdet ihr aus keinem Buch und keinem Film erfahr’n".
За чередой кадров, которые неизбежно нужно показать, режиссёр делает уступки: одну за другой, незаметно, из чистейшей симпатии; или не делает, и, напротив, ожесточает себя по отношению к; или ему надоедает то, что происходит. А мне, зрителю, нужно одно - схватить это ощущение "nichts, nichts, gar nichts", или любое другое, и удержать его в кулаке. Я не видела ни одного вдохновенного фильма о ней ("Людвиг" не в счёт; там был вдохновенный, совершенно не взрослеющий Людвиг, но не его кузина).

Столько лет прошло, а я снова тащу книги из домашней библиотеки.