последние дни перед встречей так тяжело проживать. (их даже не включаешь в числительное в голове, когда ждать еще больше месяца - ведь тогда будет так скоро) и я говорю себе то, что говорят наверное все: что все заканчивается ожидание заканчивается и печаль заканчивается и счастье тоже. и все, что тьі можешь - make the most of it, когда счастлив, и не печалиться слишком долго.
Вернулась, наконец, домой, после месяца где-то - в Оксфорде, Эссексе, Лондоне, Глазго, на Гибридских островах, в Берлине.
Смотрю на открытки из острова Айона и думаю, что Гибриды - пожалуй, самое красивое из всего этого. Долго-долго едешь по шотладским лоуландс и хайландс, уши закладывает от перепадов давления, пересекаешь две гавани, едешь на двух паромах, и ночью уже попадаешь на остров Малл - настолько remote, что овец видишь больше чем людей, до ближайшего села Бунессан идти двадцать минут, и как будто заново в украинском селе, только никто не запирает дверь наночь и по полям ходят с шерстяные коровы, а вокруг горы как во Властелине Колец (в последний день видим вершину Бен Мор - такую высокую, что обычно прячется за тучами, а тут вдруг вот она), и живешь очень просто: гуляешь по топким полям в непробиваемых вэллис, готовишь есть, пьешь в пабе пиво (которое в Британии гораздо лучше, чем в Гкрмании), идешь в полной темноте домой, и над тобой весь млечный путь, и северное сияние там, где Айона.
все думаю, когда получилось, что Доктор Кто пророс так глубоко во мне, что даже цитировать есть в пьесе для Gorki theater не кажется стьідньім, а потом вспоминаю, что там же есть вот такие диалоги, когда Доктор и Клара стоят в Cloisters, и она его спрашивает, сколько он пробьіл в confession dial (4.5 billion years), и:
такий довгий шлях від Бахмута додому потяг о 15.25 і тільки о першій ночі вдома і ще Харків десь о восьмій вечора, з Харковом дуже складно тепер, особливо з вокзалом, особливо якщо хоч раз пережив прощання на цьому вокзалі. таке красиве літо було і така важка осінь.