Если серьёзно, мне совсем не нравится мораль, которую из серии в серию крупными буквами прописывается в СПН.
We're blood. Мы родня. Убей хоть пол населения Земли, устрой Апокалипсис, но я-то тебя всё равно прощу. Разобью нос пару раз, но прощу.
Поймите меня правильно, я не против всепрощения, но совершенно не понимаю, почему именно братьям по крови нужно организовывать его по всей широте души. А уж эти инсинуации с доброй улыбкой: "они выбрали семью" - в этом вообще есть что-то странно фальшивое.

После чтения Евангелий легко рассыпать цитаты щедрой рукой, так что было бы странно, не займись я этим: от Марка, Третья глава, стих 33 - 35: "А Он сидел, окруженный людьми, и когда Ему сказали, что мать, братья и сестры Его во дворе ожидают Его, в ответ Он спросил у них: а кто мать Моя и братья Мои? И, обведя взглядом сидящих вокруг Него, сказал: вот мать Моя и братья Мои".
И ещё от Матфея, Десятая глава, стих 34 - 38, но это уже вы как-нибудь сами.

К слову, я только сейчас поняла, что Матфей - это тот самый Левий Матвей, сборщик податей.
"И все из-за того, что он неверно записывает за мной".
"Я грязный, я его запачкаю".
Пора бы перечитать сами-понимаете-что.

@темы: все мы монахи

---

это вечер странных постов о хороших людях; не в обзоры

После того, как персонажи начинают сниться, отношение к ним переходит в плоскость странного.
Не хотелось бы скатываться в такое вот, но я отлично помню, как мне - расцарапавшей себя саму хейтерским бурлением, где-то на середине первого года фандомной жизни - приснился Десятый, и был таким... славным, что, хоть Одиннадцатый, Девятый и Четвёртый милее мне стократ, я больше не могу говорить ни слова против этого Доктора. Слишком он хороший - по крайней мере, тот он, который отпечатался на задворках моего восприятия - чтобы перебирать.
Ещё до того мне приснился Шелдон Купер из TBBT. Мы учились в одной школе, Шелдон был занудой, но таким, знаете, с задатками адекватности.
Пару недель назад мне приснился Фёдор. Тот самый.
Вот это было совсем странно. Мне даже думается, по этому поводу можно было бы написать пьесу, если бы существовали пьесы, где героиня ждёт героя на лавке посреди белого ничто, а герой будит её тычком в плечо, придя, наконец. И заново это ощущение: Бог знает, через сколько воплощений реальный Фёдор до такого дошёл, но в сонном моем восприятии он был человеком раскаявшимся, ребячливым и очень (внутренне) спокойным. С таким хорошо гулять даже по белому ничто.

Есть, впрочем, объяснение на порядок проще: у терпения бога Ямы тоже есть предел. Как бы там ни было, он очень хорошее божество. Зря я, что ли, люблю индуизм.

@темы: все мы монахи, Тихі озера загірної комуни, doctor who

---

Мне очень нравится обложка русскоязычных "Фрэнни и Зуи". Вы, может быть, не видите, но головы в нимбах, которые две центральные фигуры окаймляют - это ангелы, во всем богатстве собственного горчично-перьевого убранства.
Буквально пять минут назад я узнала, что это тоже Васнецов, "Отечествие", и всё как будто встало на свои места.

В начале 2000х мы лишь единожды поддались веяниям отечественного мейнстрима, и купили "Киевские Ведьмы" Лузиной. Единственное, чем этот фанфик на исторической основе был хорош - так это глянцевой вставкой с фотографиями росписей киевских соборов и церквей. Было там фото, запечатлившее западную стену Владимирского собора, и вот над ним я могла просиживать часами. Грозный черный ангел - тот, что в центре, - с такими глубокими глазами, действует на меня всё так же сильно по сей день.
Вот, здесь вариант побольше.

дальше

А это уже Михаил Нестеров, "Троица ветхозаветная".
Даже надеяться не пытаюсь, что улавливаю хоть половину символизма. Для меня у него - просто красивые, очень печальные ангелы. Особенно тот, что справа.



Есть ещё Николай Ге.
Больше всего я люблю у него "Вестники Воскресенья" - с похожей на ласточку Марией Магдалиной.



"В Гефсиманском саду". Тоже люблю, порой - тоже больше всего.



"Совесть. Иуда".
Вот эти люди в отдалении. Stick to fishing from now on?

@темы: все мы монахи

---

That awkward moment, когда читаешь Евангелия, а голове последовательно звучит саундтрек из JCS.

While you live, your troubles are many, poor Jerusalem.
To conquer death, you only have to die -
You only have to die (c)

@темы: все мы монахи

---

У Amy Benson, к которой я когда-то пришла благодаря стихам, с любовью (вы не поверите, насколько редко это случается в одном фандоме, да и мире в принципе) прописанным разборам эпизодов и ТАРДИС-синему дизайну, всё ещё день рожденья по украинскому таймлайну.
Что хотелось бы сказать:

@темы: Пч

---

Посмотрела "Красный Штат".
Ох, люди, это катарсис чистой воды. Знай, Кевин Смит, я люблю тебя ещё больше.

Кратко пересказывая сюжет: секта радикально настроенных христиан решает разобраться с гомосексуалистами, развратниками и прочими грешниками отнюдь не мирным путем. О секте узнает полиция. У секты есть заложники. И каждый, конечно, припрятал АК за пазухой для ближнего своего.
Кровь, кишки, "ради тебя, Господи". А потом начинает звучать труба.

"Люди творят странные вещи, когда верят в собственную правоту. Но куда более странные вещи они творят, когда просто верят".

@темы: ...и всяческой мерзостью

---

После некоторых советских личностей даже Киллиан Мёрфи уже не торт. Вот же я жорло.
К "Retreat" нет ни озвучки (за это можно стать жорлом вдвойне), ни субтитров, но это ещё ничего, пока он уютным образом сохранен на жестком диске моего компьютера. Другое дело, что даже на "It Time" идти как-то лень. Выходной день тратить. Деньги, опять же.

О чем это говорит? Да о том исключительно, что не стоит лезть в анонсы фильмов за пол года до премьеры.
Чувствую, к маю мне и попкорновые "Мстители" с ивел-ивел Локи станут глубоко параллельны. А ведь пока ещё переживаю о том, что некоторым трикстерам незачем становиться злодеями, - они и плачут вполне хорошо.

@темы: вставай и заново сходи с ума: добро пожаловать в реальный мир!

---

Если фанонное восприятие произведения наступает когда-нибудь окончательно, то с "Иваном Грозным" сами-знаете-кого у меня, пожалуй, уже всё случилось. Я продолжают растягивать момент рассказа об этом, но - куда уж, собственно.

собственно?

Что меня всякий раз поражает в этом фильме - там нет злодеев. В смысле, совсем. Даже среди тех, кто вроде бы изначально подаётся, как персонаж отрицательный.
Для сравнения всякий раз хочется вернуться к Толстому - вот, хоть бы к "Царствию Отца и Сына". Там Грозный изображен в последние годы своей жизни, и всё его поведение - сплошная иррациональность, возведенная в квадрат душевным заболеванием. У Эйзенштейна не так. Не буду говорить, что его царь целиком здоров - к чему тогда относить его визии, вроде той, что происходит перед казнью родичей Филиппа - но рационален он в высшей степени. Это, кстати, и пугает.
Я имею ввиду: ну что, собственно, с сумасшедшего возьмёшь? От него, так или иначе, стоит ожидать поступков разной степени странности (или - кровавости). Но вот показывают царя Ивана, который умеет подобрать себе слуг, которые не упьются среди большого пира, и первыми заметят убийцу; ведет внутреннюю политику так осторожно, что умудряется не срубить сук, на котором сидит, устраняя половину родственников - вспомните, как не хочет он обвинять Ефросинью в Пещном Действе, и как покровительственно накрывает голову Владимира на Пиру: это ведь не ради них самих, это забота о собственном статусе; впрочем...
Да, с этим Грозным всегда есть простор для "впрочем". То, что с одной стороны можно принять за дальновидную политику, со стороны другой кажется проявлением чувств - тех чувств, которые с этим царём вроде как и не вяжутся. Настойчивый поиск дружбы у Филиппа. То ли обида, то ли проблеск гамлетовского отчаяния - "Ефросинья! Тётка царская!". Или отношения с Анастасией: никогда я не писала об этом, но ещё с первого просмотра они с Грозным показались парой удивительно... трогательной. Два идеалиста, уверенных, что уж им-то поднять державу удастся. Они же верят.
Не умри царица, сюжет, пожалуй, и развивался бы в направлении совершенно другом.

Тут мне хочется сказать кое-что о Николае Черкасове.
От всех фильмов, с ним виденных, у меня осталось четкое ощущение, что суть персонажей его лежит в руках. И, может быть, не один С. различал на ладонях "следы от прикосновения к некоторым людям". Сейчас поясню.
В пред-финальной сцене Александр Невский въезжает в ликующий Новгород: конь обсаженном радостно улыбающимися детьми. То, как он этих детей придерживает - не осторожно, но заботливо, что ли; то, как тянется к рукам из толпы - создается ощущение, что в самом деле не видимость сопричастия создать хочет, но всерьёз намерен коснуться каждого из.
Дон Кихот подает рука пастушку Андреасу - взбирайся на коня - и тот, на пять секунд экранного времени изменив законы физики, запрыгнув в седло, как пушинка (мне хочется говорить об этом Дон Кихоте, словно из ломанных линий Добра Блаженного созданного, гораздо, гораздо больше).
Жак Паганель держит руку капитанской жены так, словно в ладонях у него вновь обретенная кисть Венеры Милосской.
И Грозный - даже Грозный - кладёт руку на голову Владимира, и того не волнуют ни упившиеся опричники, ни танцы в красно-черных отблесках, ни сама непосредственная близость Грозного царя.
Удивительный актёр. В смысле, я могу восхищаться внешними данными того же Кузнецова, но тут совсем другой уровень уважения.

Кстати, о Кузнецове. Тут фанон вообще зашкаливает, потому что, чем больше я на его Басманова смотрю, тем меньше он кажется мне сколько-нибудь негативным персонажем. Рене Мартель уже наслушалась по этому поводу, но мне ведь нужно ещё раз всё пережевать.
Я помню, что изначально Фёдора ориентировали на образ Джулиано Медичи и барса. Интересно, кстати, это соотношение сил в приближенных царя: если Малюта - пес, с которым Грозный и обращается строго соответствующим образом, то Басманов-младший - создание более изящное, и, само собой, породистое. "Звериная" составляющая проскальзывает в его поведении несколько раз - тот оскал во время выяснения обстоятельств смерти Анастасии (так и не получилось толком его словить, но верьте, что через секунду здесь он случится), или улыбка на "коронации" Владимира, но... Всё это - скорее кураж и желание подражать человеку, который восхищает его до глубины души.
А как не восхищаться, если от Грозного - спасибо Черкасову, это его заслуга в полной мере - исходит такое ощущение силы и власти. Вот Басманов и держится рядом с ним, выбрав идеальную для себя дистанцию. Не отходит даже тогда, когда начинают лететь боярские головы - а ведь ему это не нравится, судя по испуганному лицу на первой казни (впрочем, может, потому, что это была именно первая князь).
Не хочется мне обелять Фёдора - мелочный сволочизм отца не обошел стороной и его - но есть в нем и удивительная эта наивность, за которую его начинаешь жалеть заранее, зная, чем история закончится. Он не злодей. Просто к некоторым источникам света приближаться чревато.

Уф. На проникновенные повествования меня больше не хватит. Потому - короткий вдумчивый пикспам по эпизоду, который можно капсить бесконечно.

+ пикспам

Даже Д. знает, как петь "Кони въехали к боярам во дворы..."
Виват чуду семейного просвещения.













Симпатичный безымянный опричник симпатичен.







Look at all the fucks I give (c)
Всё-всё. На тумблере этого добра ещё достаточно, но надо же знать предел.

@темы: J.R.R. Tolkien, Тихі озера загірної комуни

---

Когда я пытаюсь самостоятельно отыскать в поэзии Бориса Херсонского "что-нибудь подходящее", получается... никак. Потом я иду в дневник Klod и странным образом нахожу как раз то, что нужно.
Первые два стихотворения выучены почти наизусть (от многократного перечитывания исключительно); уж слишком они в точку. Если хотите конкретики, точка эта где-то между тяжелой жертвенностью режиссёра Т. и желанием не опираться, не надеяться, но соединиться с Ним писателя С.

***

Узка тропа, ведущая к небу - куда уж уже.
Широка дорога в бездну - куда уж шире.
Те, кто по узкой и кто по широкой, поют песню одну и ту же,
Да и откуда другой песне взяться в подлунном мире?

Идешь ли по свалке, или по цветущему лугу,
Глядишь ли вниз, в пустой колодец, или вверх - на церковную фреску,
А песня все та же о том, что все как всегда - по кругу,
И только мы - по прямой. Верней, по ее отрезку.

ещё три

***

Мир был сотворен из "ничто" и стремится в ничто.
Сын был рожден от Отца и остается в Отце.
Человек в промежутке без конца повторяет то
немногое, что он знает о мире и о Творце.

Что-то вроде детской песенки, которую петь
начинаешь, не зная музыки, на чужом языке.
Что-то вроде муки, которую нужно терпеть.
Например, уголек раскаленный держать в руке.

И тогда событья убогой жизни выстроишь в ряд,
как оловянных солдатиков, все красивы и все мертвы.
И услышишь Сына: Отче, прости им, не ведают что творят.
И ответ Отца: Люди ведают, что творят, увы.

***

Улочка должна быть узкой, чтобы, расставив руки, прохожий
Пьяный мог упереться в стены и не упасть лицом
На булыжную мостовую. Или, чтоб ангел Божий,
Расставив крылья, мог, побаловавшись винцом,
Раскачиваться на крыльях, как дитя на качели,
В белой рубахе, стопы розовые, кудри до плеч.
Чтобы усатые старцы, что умереть не успели,
Жили бы вечно, но разве об этом речь?

Душа должна быть широкой, как река, над которой
Мосты перекинуты, плывут облака ни свет, ни заря.
Скала должна быть прочной, чтоб быть опорой
Для старинной крепости или монастыря.
Огромные камни, из которых сложены стены,
Должны лежать, чтобы никто не поколебал основ.
Базары должны быть пестрыми, шумными, ну,а цены
Не слишком высокими, но это не стоит слов.

***

Чаша страданий полна. Но ее отнесли
Куда-то в Африку-Азию, видно, наш час
Еще не пробил, не то, чтобы нас спасли,
А так, отсрочка, страданий хватит на нас.

Хватит на нас и на вас, хватит с лихвой,
Чтоб напиться и захлебнуться, однако, мы
Понимаем это каждый - умною головой,
А сердца не чуют того, что знают умы.

Господь облекается в силу и славу, но
Человек облекается в грех, поношенье и стыд.
Суть человека понятней, когда темно,
Но в темноте человек, свернувшись калачиком, спит.

Спит, с головой укрывшись, отвернувшись к стене,
На которой домашний коврик и ходики, фотопортрет
Покойных бабушки-дедушки, вместе не
Проживших и года – война. Человек согрет

Одеялом китайским, отопленьем центральным, он
Вырос в мирное время, работал то так, то сяк.
Проснется – услышит крики со всех сторон,
Увидит дверь и ангела с чашей, подпирающего косяк.

@темы: все мы монахи

---

Читаю на парах "Евангелия". Наверное, это новое, ранее неизведанное пространство претенциозности.
Есть, правда, моменты, на которых отчаянно хочется притормозить, поместив себя в пустыню лет на сорок - для размышлений, само собой. Сейчас меня мучит вот эта фраза из Нагорной проповеди: "Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное". Что он подразумевал под "нищими", и почему им отдано Царство Небесное? Тут либо какой-то неправильный перевод, либо я снова вязну в незнакомых символах.
Вообще, в Евангелии от Матфея так много отсылок к писателю С., что остается только успевать делать короткие пометки в блокноте. Вроде такого:
"Будьте совершенны, как Отец наш Небесный" (где это в "Хэпворте"?...) А вот где:

"Перечитывая Джона Беньяна на этот раз...

"Перечитывая Джона Беньяна на этот раз, я намерен ближе и любовнее присмотреться к его неподдельному, славному таланту, но взгляды его, боюсь, так и останутся мне поперек горла. Слишком он суров, на мой вкус. Вот где полезно и пристойно перечесть в одиночку чудесную Святую Библию, чтобы сохранить про черный день собственный бесценный здравый ум. Иисус Христос говорит так: “Итак, будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный”. Все правильно, я не вижу ничего, против чего можно было бы возразить, наоборот! Однако Джон Беньян, хоть и крещеный христианский воин, по-видимому, полагает, будто Иисус Христос сказал другое, а именно: “Будьте безупречны, как безупречен Отец ваш Небесный”! Вот неточность так уж неточность! Разве о безупречности идет тут речь? Совершенство — совсем другое слово, оно отдано на благо рода человеческого во все века. Тут предусматриваются небольшие разумные отклонения. Господи, ну конечно же, я всей душой за допустимые отклонения, а иначе, считай, всей чертовой музыке конец!".
Глава 6, стихи 19, 20, 21 - привет, Фрэнни.
И вот ещё, о птицах небесных: там же, стих 26.

Или отсылка к "Замку" Кафки: "ибо Он учил их, как власть имеющий". К., похоже, действительно искал входа в Царство Небесное.

А вот намек на карму: Глава 5, стих 25. "Истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда (из темницы) пока не отдашь до последнего кодранта". Сансару, если не ошибаюсь, именовали "оковами", или "цепью".

Словом, радостно это всё. До конца исправить собственное воспитание, в котором "световые эффекты низшего порядка" (эгей, я довольно долго не цитировала здесь Бадди) в виде художественной литературы, живописи, театра, и прочего пришли гораздо раньше духовных светил, но нужно ведь хоть попытаться.

@темы: salinger, все мы монахи

---

Пишет  Юля в юбке:

унёс у Анны
***
Ты думаешь: когда увидишь его,
кровь твоя превратится в сидр,
воздух станет густ и невыносим,
голос - жалок, скрипуч, плаксив.
Ты позорно расплачешься
и упадёшь без сил.

А потом вы встречаетесь, и ничего:
никаких тебе сцен из книг.
Ни монологов, ни слёз, ни иной возни.
Просто садишься в песок рядом с ним,
а оно шумит
и омывает твои ступни.

(с) Д.С.

@темы: птица заглядывает в меня за миг до того, как начать мне сниться

---

Чего-то странного я хочу от обсуждения религии.
С одной стороны, надеюсь на философский подход, с монизмом и прочими радостями. Со стороны другой, понимание собеседником концепта сакрального тоже обязательно, потому что... зачем тогда всё, собственно. В итоге получается одно только ощущение обоюдного скукоживания.

М. - девушка хорошая и приятная, но до чего же меня скукоживает её приверженность одному только христианству.
Может, я не права. Может, мои веселенькие "комплексы" с индуизмом не дают "прочной опоры", но мне такая опора в принципе не нужна.

@темы: все мы монахи

---

За нынешние две пары, час в буфете и пол часа наедине с монитором написалось вот это.
Что-то вроде одноактной пьесы, наверное.
Нехорошо тащить названия у Олдингтона, но мне вдруг - совершенно отдельно от английского общества и критики его, по одному только названию - стало интересно, что произойдёт, если лишить классический сюжет Героя. В буквальном смысле.
К слову: я почти всегда подбираю имена по принципу первого копья, пришедшего в голову; корни нынешних предпочтений проследить несложно.

Смерть героя

СМЕРТЬ ГЕРОЯ

Действующие лица:

АННА – молодая девушка
АДАМ – мужчина средних лет
ЗАХАРИЯ – мальчик на вид десяти лет
САРРА – пожилая женщина
УБИТЫЙ ГЕРОЙ


Сцена первая (и единственная)


На авансцене лежит мертвый человек: он скорчился в последнем приступе боли, в грудь вонзен нож. Голова человека лежит на коленях у девушки: это Анна. В помутнении сознания она гладит его по волосам, что-то тихо напевая.
На сцену выходят Адам, Захария и Сарра.

АДАМ (обходя Анну с умершим, в замешательстве рассматривает их): Правда, что ли? Умер?

Анна не слышит его. Она продолжает тихо напевать.

АДАМ: И у этой крыша поехала. Ну, блеск.
ЗАХАРИЯ: Толкни её. Проснется, может.
АДАМ: Сам и толкай, раз так хочется.
ЗАХАРИЯ: А вдруг она на меня бросится. Сумасшедшая же.
АДАМ: Меня, значит, не жалко?
ЗАХАРИЯ: Да ты всех раздражаешь. Тебя и так первым убьют.
АДАМ: Наподдать бы тебе.
ЗАХАРИЯ: А ты попробуй!

Адам машет рукой. Отойдя к правой кулисе, садится там, свесив ноги вниз, и время от времени поглядывает на молчаливую парочку.
Сарра подходит к Анне, осторожно обнимая её за плечи.

САРРА: Ну, ну, радость моя. Успокойся. Ничего уже не поделать. Видишь, умер Он.

Анна удивленно поворачивает голову на звук её голоса.

АННА: Он не умер. Конечно, Он не умер. Он просто не может умереть.
САРРА: Аннушка, милая, пойдём. Я тебе чаёк заварю…
АННА: Что ты трогаешь меня. Никуда не пойду, Он же тут сам лежать будет.

Сарра, преодолевая боль в изъеденных ревматизмом ногах, опускается на колени рядом с Анной.

САРРА: Слушай меня: Он умер. Убили его. Всё.
АННА: Зачем ты глупости повторяешь, Сарра? Он не может умереть.

Адам издает слишком громкий нервный смешок. Анна резко поворачивается к нему.

АННА: Что ты? Говори!
ЗАХАРИЯ (вполголоса) : О, о. Пошло дело…

Адам поворачивается к Анне.

АДАМ: Я? Продлеваю жизнь смехом. Не знаю уж, что ещё нам теперь поможет.

Захария подходит к мертвому. Быстрым движением касается его груди, и демонстрирует Анне окровавленную ладонь. Та подается вперед, и мальчик сразу отбегает подальше.

ЗАХАРИЯ: Смотри! Смотри!
АННА: Но…
АДАМ: Он сдох!
АННА:… кто же нас спасёт?..

Анна вновь впадает в свое тихое помешательство. Вздохнув, Адам поднимается, и подходит к ней и умершему. Он делает Захарии знаки, чтобы тот помог, но Захария лишь испуганно качает головой в ответ, оттирая ладонь о штанину.
Адам берет тело за ноги, и оттаскивает его вглубь сцены. Вернувшись обратно, он садится рядом с Анной. Сарра в это время тоже отходит на аръерсцену, тихо позвякивая оттуда чашками: она готовит чай.

АДАМ (Анне): Тебя-то он последней щёлкнет. Может, поспишь пока?

Анна медленно качает головой.

АННА: Он был такой хороший. Добрый. Я не понимаю, почему.
АДАМ: Может, нам нужно умереть. Я даже не особо удивлюсь. Не такие мы праведники, чтобы Боженька нас жалел.
АННА: Да разве в этом дело? Я о том тебе говорю, что Он умер.
ЗАХАРИЯ: Люди умирают. Взрослая уже, пора бы выучить.
АННА: Мальчик, закрой… рот.
ЗАХАРИЯ: Я тебе не мальчик!
АННА: А кто? Молодой человек?
ЗАХАРИЯ: Мне 15!

Анна поднимает брови, поджимает губы, но молчит.

АДАМ: Ему правда 15. Это самое смешное.

Адам начинает нервно смеяться, задыхаясь и едва продыхая.

ЗАХАРИЯ (с отвращением): Как гиена.

Адам снимает туфлю, и швыряет им в Захарию. Тот уворачивается. Адам задумчиво смотрит на вторую, всё ещё обутую ногу. Расшнуровывает туфель на ней, и зашвыривает его куда-то за кулису.

АДАМ: А вы… боитесь Константина?
ЗАХАРИЯ: Нет.
АННА: Да.
ЗАХАРИЯ: Ну, тогда да.

Адам смеется.

АННА: А ты?
АДАМ: Не знаю. Тошнит меня от него. (Пауза) Я имею ввиду, ну до чего же сукин сын мерзкий. Ты видела, как он убивает? (к Анне) Ты видел (к Захарии). Противника-то он благородно прирезал, ножичком. А нас – как мясо на бойне.
ЗАХАРИЯ: На бойне аккуратней.
АДАМ: Спорить не буду.

Входит Сарра. В руках у нее поднос с четырьмя чашками. Все берут себе по одной.

АННА: Мне кажется, вы до сих пор не понимаете, что случилось. Дело не в том, что Константин нас убьет. Мы уже не имеем значения. Он умер.

Захария подфутболивает что-то ногой. Адам смеется.

АДАМ: Ну, пойди, потыкай его палочкой. Вдруг воскреснет.
САРРА: Замолчи, Адам.
АДАМ: Да без проблем.

Все молча пьют чай. Анна, сделав несколько глотков, отставляет чашку, и сидит, обхватив колени.

АННА: Вы Его любили? Хоть немного?
САРРА: Да. Но мне не хочется об этом говорить.
АННА: Почему? Нет, ты права. У меня что-то нервное сейчас. Мне хочется повторять, повторять, повторять Его имя. Говорить о Нем, ни на секунду не забывать. Мне так страшно, Сарра, что – подумай! – всего через десять минут я уже могу не вспоминить о Нем. Он ведь такой хороший был.

Анна плачет, уткнувшись в грудь Сары. Та обнимает её одной рукой, другой осторожно отставляя чашку на пол. Сарра кивает Захарии, чтобы тот сел ближе. Послушавшись, Захария, как звереныш, подбирается поближе к остальным.

САРРА (гладя Анну по голове) : Ты неправильно мыслишь, Анна. Что Он был хороший, я не возражаю. Но разве легче Ему теперь, что ты всю любовь свою выливаешь на одну только Его голову? Он ушел. Мы здесь. Нас ещё четверо.
АННА (поднимая заплаканное лицо) : Я теперь должна перестать Его любить?
САРРА: Нет, конечно, нет. Просто и других не забывай. Не погружайся ты в эту глухую верность тому, кто ушел уже.
АДАМ: Да, Аннушка. Подари мне цветок своей любви!

Анна вскакивает, и убегает вглубь сцены.

ЗАХАРИЯ: Над мертвяком своим сидеть пошла.
АДАМ: Остыл уже небось.
САРРА: Дураки. Два злых дурака.
АДАМ: Мы обычные. Такие, каким нам и должно быть.
САРРА: А ты не думал, что теперь, может, тебе место героя занять нужно?

Адам берет её чашку, внимательно нюхает её содержимое.

АДАМ: Чая своего не перепила, Сарра? Герой? Я?
САРРА: Да, ты.
АДАМ (разводит руками) : Что сказать…
ЗАХАРИЯ: Она с ним там обнимается.
АДАМ: Кто?
ЗАХАРИЯ: Да Анна.
САРРА: Захария, тебе правда 15 лет? Ты считаешь себя взрослым?

Захария кивает.

САРРА: Тогда, будь добр, скажи: зачем ты ведешь себя, как малолетний засранец?
ЗАХАРИЯ (зло): Я думал, ты добрая.
САРРА: Нет, дружок. Я та старуха, которая исходит твою трусливую задницу ремнем, если Константин не придет раньше.
ЗАХАРИЯ: Чтоб ты сдохла.

Адам вздыхает.
Пауза.

АДАМ: А она ему нравится, по-моему. Константину. Могло бы прокатить, не горюй наша Аннушка так отчаянно по своему спасителю.
САРРА: Вот почему, скажи, тебе такой свиньей быть обязательно?
АДАМ: Привычка.

Раздается резкий раскат грома. Свет на сцене начинает мигать, наливаясь красным.

ЗАХАРИЯ: Это он! Это Константин!
АДАМ: Уходим!
ЗАХАРИЯ: Куда, идиот, тут негде спрятаться!
САРРА: Оружие должно было остаться! Нужно найти его!
АДАМ: Да мать машу, почему так быстро-то всё?!
САРРА: Скорее!

Все убегают. Свет мигает ещё сильнее. Гремит гром. Алые отсветы на стенах.
Финальный раскат – и всё затихает.
На сцену выходит, шатаясь, Анна. В руках у неё листок бумаги, частично залитый кровью. Она читает его шепотом себе самой. Пройдя к авансцене, садится, и продолжает читать самой себе.

АННА: Герой, убивший Чудовище, превращается в Чудовище…

На арьерсцене появляется Адам: он несет на руках Захарию. У последнего разорвано горло: вся рубашка залита кровью, но мальчик ещё дышит.
Адам опускает его на пол, заставляет прижать платок к шее, чтобы не текла кровь. Выпрямившись, он продолжает держать в руке деревянный кол, окровавленный с острого конца.

АДАМ (Анне) : Это что, Он оставил?
АННА (опускает листок, и пустым взглядом смотрит в зал): Да, Он.
АДАМ: Где?
АННА: В кармане куртки лежало.

Пауза.
Адам подносит кол к лицу, убирает пальцем оттуда какой-то кровавый ошметок, и снова опускает его вниз.

АДАМ: Я убил Константина.
АННА: А Сарра?
АДАМ: Погибла. (Пауза) Я убил его. Я убил Константина.
АННА: Знаю. Слушай. (Поднимает письмо к глазам, и начинает читать). «Михаил рассказал мне как-то о ребенке, убившем своих родителей. Было ему всего семь, и он вскорости умер сам: от голода, оставшись один в пустом доме. Зачем же он сделал это, спросил я. Может быть, родители относились к нему плохо? Нет, ответил Михаил. Просто у этого ребенка была «черная душа».
Порой мне хочется разодрать собственную грудь, где-нибудь в районе сердца, чтобы самого себя проверить на «черноту». Конечно, это абсурд, и Михаилу стоило бы дать затрещину за такие слова, но дело не в нем. Мы все меняемся по мере того, как пишется наша история. Одна злорадная улыбка не сделает из вас мерзавца, но что, если их будет две? Герой, убивший Чудовище, сам превращается в Чудовище…»

Пауза.
Анна прерывается на несколько секунд. Адам стоит с колом в руке, окаменев. Захария хрипло дышит.

АННА: «…эта формула из сказки, но она действует и на нас. Храбрый юноша, ушедший на войну с захватчиком, возвращается стариком в шрамах. Ему снятся кошмары. Он берет оружие, отправляясь вспахивать поле. Ему до того странно, что он разбивает нос краснощёкому сынку соседей, который три последних года отсиживался в тылу.
Враг мой, Константин, бесконечное количество лет назад – десять, может быть?; сто? – жил по соседству со мной. Он любил подкармливать бродячих псов, лилии своей матери и мою сестру. У него, совершенно определенно, не было никакой «черной души» изначально. Но я должен убить его, иначе он убьет тех, кто вверен в защиту мне. Должен, но не смогу.
Мой враг спросил меня в прошлый раз, верю ли во что-нибудь. Искренне. Пожалуй, теперь могу сказать со всей честностью: да. Этот мир волен выбирать себе Чудовищ. Я не хочу быть одним из них».

Пауза.

АДАМ (удивленно): Так Он бросил нас. Просто бросил…
АННА Ты ничего не понял?
АДАМ: Я понял всё. Этот ублюдок сам подставил грудь под нож. А нам пришлось своими руками разгребать то, что осталось.
АННА: Может, поэтому ты до сих пор и жив?
АДАМ: А Сарра? А Захария?!

Анна переводит взгляд на Захарию, который уже затих. Адам тоже смотрит на него.

АННА: Но ты ведь жив.

Адам хватает Анну за грудки, и приставляет к её шее кол, по-звериному оскалив зубы.

АДАМ: Да я плевать хотел на свою жизнь!

Пауза.
Анна молча смотрит в глаза Адаму.

АННА: Ты знаешь, кто я, Адам. Прекрасная дама. Возлюбленная героя. Ты убил Константина, и теперь герой – ты.
АДАМ: Я не герой. Я Чудовище. Я могу тебя только… съесть.
АННА: Да. Я знаю.

Адам медленно убирает от её шеи кол. Отодвигается, в ознобе поводя плечами.

АДАМ: У тебя ещё остался тот нож? (Пауза) Этим (глядя на кол) не хотелось бы.
АННА: Я не стану тебя убивать.
АДАМ: Но кто-то должен. Я не умею… сам.
АННА: Я тоже.
АДАМ (делая упор на каждое слово): Так какой от тебя толк?! (Пауза) Господь! Разве не для этого тебя придумали? Разве не для этого ты нужна? Так любишь чужие прозрения выискивать, вот, послушай ещё одно: никто не заводит семьи с Прекрасной Дамой. Она не рожает детей, не топит печь, не стирает пеленки. Она заканчивает историю. Она ставит точку. Вот сюда (указывает на свое сердце).

Анна отводит взгляд. Медленным движением она вытаскивает из сапога нож. Становится на колени перед Адамом, нацелив нож на сердце мужчины.

АДАМ: Только быстро. Пожалуйста, быстро.
АННА: Хорошо.

Адам зажмуривает глаза. Его трясет озноб. Анна сжимает рукоятку двумя руками, приближая лезвие ещё на несколько сантиметров.

АДАМ: Я тебе должен сказать…
АННА: Да?
АДАМ: Наверное, теперь это вопрос профессиональный.
АННА: Хорошо, Адам.
АДАМ: Хорошо, Анна. Я тебя люблю.

Анна секунду стоит неподвижно, потом быстро убирает нож, и, поднявшись отступает от Адама. Услышав шорох её шагов, тот открывает глаза.

АДАМ: Что ты?..
АННА: Я не могу. Я найду кого-нибудь. Я обязательно вернусь. Подожди, пожалуйста. Подожди здесь.
АДАМ: Анна, не делай этого. Я прошу тебя. Не уходи…
Анна: Я найду кого-нибудь! Я вернусь!

Анна убегает. Адам сидит на сцене, опустив голову.

ЗАНАВЕС

@темы: живые-во-мне

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Дочитала "Замок" Кафки. Судя по осторожности критической статьи в конце книги, рецензент был поражен взрывом мозга не меньше моего.
Никакой большой любви с герром Францем у нас не получится, а жаль. Где-то на середине книги я была в том восторге, который свойственен человеку ничего не понимающему, но "почти-почти". Даже собиралась твёрдым шагом отправляться в магазин за "Процессом". Теперь у меня период странной опустошенности. Или, не знаю. Разочарованности? В себе, прежде всего. Чтобы понять Сэлинджера, нужно изучить индуизм. А здесь что изучать - христианство? Всю философию? Тайны вселенной?
Я, впрочем, даже "Евангелия" только сейчас сажусь читать. Так что, что уж тут.

Вопросов уйма. Могу щедро вывалить их на ваши головы.
- что такое Замок: Бог, Царство Небесное, Власть? Говорит же трактирщик К. вначале: ты, мол, не власть. Хотя, как будто три эти понятия не могут сливаться в одно;
- откуда пришел К.? Он знает о Замках, но с моралью Деревни явно не знаком;
- почему Замок сразу принял ложь К., включив его в игру?
- что такое чиновники? Поначалу они вообще казались мне чем-то вроде ангелов - с этой "он вам и слова не скажет, да что там, не сможет сказать", "наивностью", неуловимостью, властью огромной. Потом отдельные появились на сцене, оказавшись обычными людьми, но... эх;
- почему ни одна женщина не может отказать чиновнику? почему все они так безотчетно, изначально их любят?;
- что должно было случиться на седьмой день?;
- ЧТО ЭТО ВООБЩЕ БЫЛО?

Кратких озарений всего два. Амалия, Ольга и Варнава напоминают мне Марфу, Марию и Лазаря, но обосновать, почему, я вряд ли могу. Даже не стану разбираться, кто конкретно тут Мария.
Появление К. в трактире (эти вопросы ещё - "да кто же я такой?") с узенькой персональной колокольни напоминает мне очередной виток сансары. Вот он приходит, заново воплощенный, по заснеженной дороге, в Деревню, и начинает строить свою жизнь.
Ну, и ещё землемер. Тут тоже что-то серьёзное, но - почему же, Боженька, я до сих пор школоло.

@темы: литература, піду втоплюся в банці літровій

---

Бложик планомерно превращается в капсо-вакханалию по ИГ, но выходные же.
Тумблеро-люди греют моё фанатское сердце. ALSO I LIKE HOW WE IGNORE THE CONCEPT OF PERSONAL SPACE (с) Самую суть ухватили.

Грустный, кстати, перевод на английский сделал кто-то там.
Юницу мою отравили! / My Anastasia was poisoned!
Что ты будешь делать.

И ещё вот этот момент.
Я могу, конечно, рассказывать про симпатичного опричника слева (со стороны маски, имею ввиду; а как у вас обстоят дела с ориентированием в пространстве?) от Фёдора, но вы-то знаете.
Месяц прошел, а режим девочки-фанатки всё ещё mode on. And nothing hurts.

@темы: Тихі озера загірної комуни

---

Чото ржу. Этот фандом - всем фандомам фандом.

Жизненные идеалы будут преданы без копипасты.

Жизненные идеалы будут преданы без копипасты.















Тут я окончательно осознала, что не стоит пить чай во время чтения трололо-постов.
Ох, Курбский.

@темы: Форд, ты превращаешься в пингвина. Прекрати, Тихі озера загірної комуни

---

Давно тут не было пикспамов. И этот скромный.
За что ты со мной так, университет.

+++

Локи-моего-сердца заканчиваться и не думал, конечно.
С Хиддлстоном пора бы смотреть что-то ещё.





А это Майкл Уэстон, памятный мне по роли ухажера Кадди в "Хаусе", и внезапно мелькнувший в СПН.
Была у меня мысль, что он очень похож на Михаила К., но минут через пятнадцать я пришла к выводу, что Михаил К. был красивей, и вообще. Эх. Сороковые, почему вы... сороковые.





И куда же теперь без синих глаз Миши Коллинза.

@темы: чарівне шопопало, doctor who

---

не в обзоры, как всегда

На пятом десятке серий СПН Головного Мозга у меня таки начался.
Мигает свет? ДЕМОНЫ РЯДОМ.
Перебои в телевещании? МЕТАТРОН ГЛАС БОГА ИСТИННОГО АНГЕЛЫ РЯДОМ.
Милого вида девочка лопочет о своем, сидя у мамы на коленях? ЭТО ЛИЛИТ ПРИШЛА ВЗЛОМАТЬ НОВУЮ ПЕЧАТЬ МЫ ВСЕ УМРЕМ ПРОЩАЙ ЖЕСТОКИЙ МИР1
Ну, и так далее.

Если о ком-то в этом сериале мне и хочется думать с преувеличенной серьёзностью, то это Кастиэль, но умом (которого, в сущности, нет (с) ) я помню всё ещё, чем такое отношение чревато. Спасибо товарищу Коллинзу за его русскоязычные твиты, пропущенные через гугл-транслейт, и бодренькие заставки а-ля "Да здравствует социалистический... !" (реализм? социалистический реализм? он сам в состоянии это прочесть?), - в окончательный пафос такое веселье впасть не даёт.
Но Кастиэля всё равно жаль. Я помню его свинское "I'm sorry..." в финале 7.01, которого как бы недостаточно для искупления стольких смертей, и знаю в общих чертах, чем всё закончится в 7.02, но чувства стоят на своем. Джимми Новака, бестолковое его Вместилище, жаль тоже, но там другое, с конечной коннотацией, - вот жил храбрый папа Джимми, вот побродил с ангелом внутри год, вот вернулся, вот спас дочь. Занавес.
Кто сказал тебе, что добрым самаритянам обещан хэппи-энд (как и кому угодно в этом сериале)?
В Кастиэле чувствуется что-то такое... вот, знакомый Р. впервые рассказал мне о "Докторе Кто" позапрошлым летом, заметив, что Доктор - это такой червяк, который переползает из одного тела в другое (знанием канона тогда никто из нас испорчен не был). Я, наверное, любила бы Доктора даже в случае с червяком и прочими неприглядными поправками альтернативной вселенной, но это песня другая.
Я только хочу сказать, что этот ангел американского энтертеймента творит именно то, что я первоначально боялась увидеть в исполнении Викториуса. Знаю, для Доктора куда более характерно - решать за других, и это, быть может, страшней, но в моей голове именно такое "кровькишки" с благостной улыбочкой навевало ужас от финала сезона. Спасибо, Моффат, что таймлорды - двум сердцам благодаря, что ли? - умеют любить совершенно иначе, чем.
Но, как я уже говорила. Жаль всё равно.

Что ещё. Песни ассоциациями упорно тянут всё к тому же.

@темы: у коників, що стрибають в високій траві, вчуся ставлення до життя, doctor who